Ада Даллас - [80]
Но вот Экс-рей неторопливо, будто в нерешительности, отвел правую руку. Помедлив — рука висела в воздухе, как неживая, — он ткнул ею в живот разговаривавшему с ним толстяку. По-моему, удар был совсем слабеньким, но толстяк согнулся чуть не вдвое. Остальные подонки издали воинственный клич, словно вдохновленные примером, но по-прежнему пребывали в замешательстве. А затем, словно по сигналу, вся орава набросилась на сопровождающих колонну людей, но делала это неохотно, словно не зная, зачем и как. Хорошо одетые люди, испугавшись, отступили, попытались обороняться. Началась потасовка. Из третьей машины выскочило трое полицейских.
Они подбежали к дерущимся, и один из них опустил дубинку на голову подростка в длинном голубом пиджаке. Он упал, отполз на четвереньках в сторону, но тут же поднялся и снова ринулся в гущу свалки.
Обстановка резко изменилась. Ребята Экс-рея, забыв про нерешительность, с новой энергией бросились в бой. Теперь они дрались с полицейскими. Они знали, что эти полицейские никаких прав на нашей территории не имеют и ничего сделать им не могут. В руках у нападающих появились кастеты и велосипедные цепи, самодельные пистолеты, которыми они наносили удары, как дубинками. Один из полицейских получил сильнейший удар по голове, зашатался, но устоял.
Все шло прекрасно, и я уже не сдерживал смеха. Мне и самому хотелось поразмяться — все равно на ком, но я понимал, что это невозможно.
Некоторое время я не вмешивался в драку. Прибывшие с колонной полицейские знали, что здесь они не имеют права стрелять. Понимал это и я и потому спокойно наблюдал, как они пробивают друг другу голову. Прошло минут десять. Я бы не возражал и дольше развлекаться этим интересным зрелищем, но не хотел рисковать — в конце концов дело могло дойти до убийства.
Решив, что пора вмешаться, я вызвал по радио патрули. Минуту спустя со стороны перекрестка появились мои машины; еще две остановились в тылу колонны, отрезав ей путь к отступлению. Затем к месту свалки подъехал и я.
Драка моментально прекратилась, едва они увидели, что при мне не меньше двадцати пяти полицейских. Я вышел из машины и протолкался в гущу потасовки.
— Что тут происходит?
Экс-рей тяжело дышал; один глаз у него был подбит, на лице кровь. Толстяк сидел на земле, привалившись к колесу машины; я мельком заметил его разорванный пиджак и обрывок галстука на шее.
Ленуара по-прежнему не было видно.
— Еще раз спрашиваю: что тут происходит? — с самым суровым видом повторил я.
— Это все они, — прокряхтел толстяк и ткнул пальцем в сторону Экс-рея. — Остановили и набросились на нас.
Машины подростков все еще перекрывали дорогу, и любой болван понял бы, что толстяк говорит правду.
— Нет, нет, сэр! — вмешался Экс-рей. — Ничего подобного, сэр. Мы просто хотели немножко поболтать с ними, а они напали на нас, сэр.
Он произносил эту ложь с таким невинным выражением на поцарапанном лице, что трудно было не поверить.
— Не знаю, кто тут из вас прав, кто виноват, но коль скоро порядок нарушен, я обязан выяснить, в чем дело. Собрать оружие и контрабанду, — приказал я полицейским, стоявшим позади меня.
— Слушаюсь, господин полковник, — отозвался Пэкстон.
Мои люди отобрали у молодых хулиганов кастеты и самодельные пистолеты. У тех, кто приехал в колонне, разумеется, с собой ничего не было, и мои молодчики принялись обыскивать машины. Одни обыскивали машины ребят, я же лично занялся автоколонной. Первая и вторая машины оказались пустыми, зато в третьей — большом черном «линкольне» — я обнаружил Ленуара; он сидел с двумя полицейскими из Нового Орлеана по бокам, в ногах у него стоял черный ящик.
— Мистер Ленуар?! — воскликнул я. — Вы тоже участвуете в этой авантюре? Вот уж не ожидал!
— Участвую? — Ленуар побагровел: вот-вот лопнет, как воздушный шар. — Участвую?!
— Да, сэр, никак не ожидал. Ну, а сейчас, господа, попрошу вас выйти из машины. Я должен обыскать ее и удостовериться, нет ли в ней оружия и контрабанды.
— Обыскать?! Знаете, Янси, вы заходите слишком далеко. Эти хулиганствующие юнцы напали на нас. Арестуйте их, я требую.
— Я сам решаю, мистер Ленуар, кого арестовать, а кого нет. А пока, впредь до окончания расследования, я вынужден задержать всех. Хотя, скажу откровенно, что-то не вижу ни на ком из вас следов нападения.
Ленуар совсем разозлился. Он побагровел больше, чем когда-либо.
— Я обеспечиваю сохранность некоторых весьма важных документов, — напыщенно заявил он. — Уверен, что именно они интересуют этих бандитов. Если бы не документы, я бы…
Подобные песни мне не раз доводилось слышать. Это был голос человека, безуспешно пытающегося скрыть свой испуг.
«Герой войны вы или нет, мистер Ленуар, но теперь я вижу вас насквозь».
Я улыбнулся ему.
Ленуар выбрался из машины пунцовый, как мак. Он, наверное, подумал, что так ему будет сподручнее разговаривать, поскольку, пока он сидел, я смотрел на него сверху вниз.
— Слушайте, Янси, я не намерен шутить. Арестуйте всех хулиганов и освободите дорогу, или вам придется покинуть Луизиану. Можете не сомневаться! — Он пошевелил тем, что оставалось у него от руки, лишний раз демонстрируя пустой рукав.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.