Ачи и другие рассказы - [37]

Испугалися могучие богатыри,

Побежали к каменным горам,

Ко пещерушкам ко темныим;

Первый только подбежал к горе,

Как на месте и окаменел;

Другой только подбежал к горе,

Как на месте и окаменел;

Третий только подбежал к горе,

Как на месте и окаменел.

С тех пор могучие богатыри

И перевелися на святой Руси!..

ПЯТАЯ КУЛЬТУРНАЯ ЭПОХА. ВАСИЛИЙ, ЧУРИЛО И САДКО

Таким образом закончился четвертый — греко-латинский культурный период, сменившийся пятым, теперешним, германо-англо-саксонским. Богатыри, сохранившие в себе какое-либо знание или воспоминание, пусть даже весьма смутное, о духовном мире должны были исчезнуть и уступить свое место другим, не имевшим о нем никакого сознательного представления. Наступало время полной духовной слепоты, из которой, к концу этого пятого периода, человек снова сможет подняться к духовному, на этот раз в качестве самостоятельной, пронизанной христианскими духовными импульсами индивидуальности. — Представителями этого пятого культурного периода в былинах являются, главным образом, Василий Буслаев, Чурила Пленкович и Садко, богатый гость.

В этих былинах попадаются совершенно новые мотивы, которых не знали прежняя времена. Младшие богатыри греколатинского периода, в силу увлекавшей их эволюции, постепенно отворачивались от духовного мира; но время от времени они получали весть о нем и влияние его импульсов через людей, опередивших их в своем развитии и поднявшихся уже снова на известную ступень духовного познания. Люди эти, бездомные калики — перехожие, отражают в себе образ тех людей, которые называются в Тайноведении «людьми без родины» 37. Смысл этого обозначения заключается в том, что они, на пути своего духовного развития, переросли рамки, налагаемые на человека принадлежностью к какому-либо одному народу или расе, и поднялись до общечеловеческой христианской любви, которую они разносили по всему свету. На это символически указывалось в древности тем, что они должны были предпринимать далёкие путешествия 37. В былинах киевского цикла эти калики-перехожие оказываются всегда сильнее младших богатырей, одалживают им свои одежды и «шелепугу подорожную», когда богатыри начинают робеть и опасаются предстать перед врагом в своем обычном виде.

Ничего от этого не осталось уже к началу пятого, теперешнего культурного периода. Представитель его, Василий Буслаев, замечательно точно отражает характер современной духовной жизни. Он не верует «ни в сон, ни в чох», с издевательствами убивает «Старчище-Пилигримище» (отголосок древних калик-перехожих), кощунствует и, наконец, погибает, при попытке насильственно ворваться в духовный мир (в силу которого он, впрочем, не верит и с законами которого не считается) с своим собственным произволом, вытекающим из его буйной натуры. Лишь перед самой смертью переживает он момент просветления.

…Заезжали на Фавор-гору…

Увидали камень превеликий тут,

Превеликий бел-горюч камень…

На камне подпись да подписана:

«Кто у камня станет тешиться,

Тешиться да забавлятися,

Камень вдоль да перескакивать —

Тому буйну голову сломить».

Разгорелось сердце молодецкое,

Говорит Василий сын Буслаевич:

«Уж давайте-ка вы, братцы, тешиться,

Тешиться, да забавлятися:

Вы скачите поперек камня,

Поперек камня да на перед лицом,

Сам я вдоль скачу назад лицом».

Этот превеликий бел-горюч камень есть ничто иное, как камень-Алатырь 4, изображающий собою высшие сферы духовного мира[33]. Попытка прыгать через него вдоль — не только вопреки сделанной на нем надписи — но ещё «лицом назад», прекрасно характеризует устремления и отношения к духовному миру нашего культурного периода, с одной стороны — не желающего считаться с духовными закономерностями и пренебрегающего ими, но пытающегося — с другой стороны — овладеть ими по собственному произволу и вслепую. Эта попытка стоит Василию Буслаеву жизни:

…Сам Василий разбежался вдоль камня скочил,

Вдоль камня скочил назад лицом —

И задел за камень чоботом сафьяныим,

О сыру землю головушкой ударился,

А и тут же ли кончаться стал.

Умирая, братии наказывал:

«Вы скажите, братцы, родной матушке,

Что сосватался Василий на Фавор-горе,

Что женился на том бел-горючем камешке…»

Так в конце пятого культурного периода происходит примирение, мистическое воссоединение, брак человека с духовным миром.

Более поздний период этой культуры нашел свое правдивое отображение в образе Чурилы Пленковича. С одной стороны, в столкновениях с киевскими мужичками, он ясно проявляет черты буйного удальства, сближающие его с Василием Буслаевым:

…Тут толпа мужичков появилася,

Все-то мужички-рыболовщички,

А и все-то избиты — изранены,

Булавами головы пробиваны,

Кушаками буйныя завязаны[34];

Кланяются князю, поклоняются,

Бьют челом, жалобу творят:

«Здравствуй, солнышко Владимир князь!

Дай, государь, нам праведный суд,

Дай на Чурилу сына Пленковича»…

Этот период деятельности последнего относится еще к началу пятой культуры, знаменуемой драками и боями также в былинах о Василии Буслаеве. Мужички жалуются князю Владимиру на Чурилу Пленковича и его друзей, которые

…Белую рыбицу повыпугали,

Щук, карасей повыловили,

Мелкую рыбицу повыдавили…

…Всех ясных соколов повыхватали,