Аччелерандо - [79]
Он оглядывается через плечо. Плетеный человек безмятежно сидит и льет пиво в невидимую глотку, как усталый батрак на ферме.
– Дуэль, – объясняет Сю Ань озадаченному рою привидений Донны, ползающему по новой концепции в тумане замешательства, – это не физический бой, само собой, а просто состязание способностей. В свое время идея была хорошая – она обрубала дорожки всем сутяжникам, что подтягивались в Империю Кольца, но адвокаты матери королевы весьма настойчивы; за эти годы у нее развилась настоящая одержимость идеей взять реванш. Не знаю, насколько это все волнует лично Памелу, но этот ее придурок-адвокат превратился в натурального одержимого крестоносца. Не думаю, что ему понравилось, когда на него натравили музыкальную мафию. Но это еще не все, потому что если он победит – получит все в свое распоряжение. В смысле – совсем все.
Хёндай >+4904/>-56 висит посреди пустоты в десяти миллионах километров за парусом «Странствующего Цирка», как след от исполинского укуса, сорвавшего кожуру Вселенной с небесной сферы и открывшего в ней окно во внешнюю тьму. Тепло от гравитационного сжатия ядра согревает его, излучаясь при абсолютных шестистах градусах, но ничтожное излучение не в силах убить вечный лед, сковывающий Каллид, Ямбе, Селий и Метанейру, мертворожденные планеты, подвешенные на орбите вокруг коричневого карлика.
Планеты – не единственные структуры, вращающиеся вокруг массивной водородной сферы. Вблизи, проносясь над вершинами облаков всего в двадцати тысячах километров, глаз Бориса с фазированной антенной решеткой фиксирует нечто раскаленное, состоящее из металла. Что бы это ни было, оно вращается вне плоскости эклиптики, прослеживаемой ледяными лунами, и в неправильном направлении. Еще дальше пятнышко отраженного изумрудного лазерного луча выхватывает на фоне звездного пейзажа яркую жемчужину – их цель – роутер.
– Нашли! – кричит Борис. Он рябит и превращается в человека, заодно ретроактивно убеждая карманную вселенную корабельного мостика в том, что пребывал в этом обличье все прошедшее время. Эмбер бросает косой взгляд. Садек все еще окутан плющом, его кожа имеет текстуру выветренного известняка. – Самое тесное приближение – шестьдесят три световые секунды, срок – восемьсот тысяч. Могу дать нам более тесный контакт, если будем маневрировать, но потребуется время, чтобы достичь стабильной орбиты.
Эмбер задумчиво кивает, отсылая копии самой себя на работу с механикой. Большой световой парус громоздок, но может питаться двумя источниками энергии: оригинальным лазерным лучом с Юпитера и его отражением, идущим от теперь уже далекого основного светового паруса. Искушение – в том, чтобы сразу подогнать корабль к роутеру, полагаясь на луч как на источник постоянного ускорения, и пришвартоваться на космический порог. Но риск прерывания луча слишком высок. Прерывания случались и ранее, от нескольких секунд до нескольких минут, шесть раз за все время полета. Она не уверена в том, что именно вызывает простои луча (у Пьера есть теория, что объекты облака Оорта закрывают лазер; она считает, что, скорее всего, виновато урезание мощностей в Империи Кольца), но последствия мощностных потерь при маневрировании в квазизвездном гравитационном колодце гораздо серьезнее, чем временная утрата тяги во время свободного межзвездного полета.
– Давай просто перестрахуемся, – говорит она. – Здешний гравитационный колодец весьма глубок, и нам нужно играть в пинбол аккуратно. Не хочу, чтобы мы оказались на траектории свободного полета – без подачи мощности и с отрубленным парусом, жестко и разрушительно тормозя о верхние слои какого-нибудь из местных спутников.
– Вот это я понимаю – предусмотрительность, – соглашается Борис. – Марта, а ну-ка поработай над этим. – Жужжание, будто от роя мух, свидетельствует, что гетероморфная рулевая принялась за работу. – Думаю, мы сможем получше взглянуть на роутер через два миллиона секунд, но если мы куда-то торопимся…
– Нет необходимости в анализе протокола, – небрежно бросает Эмбер. – Где же… а вот ты где. – Она наклоняется и подбирает ИИНеко – та ластится к ее рукам, лижет ей пальцы язычком, похожим на наждачную бумагу. – Кошка, ну а ты что скажешь?
– Хочешь пожарить на этой штуке картошечки? – спрашивает зверюга, уставившись на артефакт в центре главного экрана на мостике.
– Нет, просто поговорить, – отвечает Эмбер.
– Ну ладно. – Образ кошки тускнеет и начинает двигаться рывками, забирая местную вычислительную мощность на такой скорости, что зримые параметры физической модели нарушаются. – Сейчас откроем порт.
Проходит субъективная минута или две.
– Где же Пьер? – тихо спрашивает себя Эмбер. Некоторые показатели технического обслуживания, которые она может прочитать со своим привилегированным доступом ко всем корабельным системам, вызывают беспокойство. «Странствующий Цирк» работает почти на восьмидесяти процентах загрузки. Что бы ИИНеко ни делала для того, чтобы установить интерфейс роутеру, это занимает ужасно много вычислительной мощности и пропускной способности. – И где этот чертов адвокат? – добавляет она как бы запоздало.
