Абьюз - [2]

Наклоняюсь вперёд, почти сливаюсь с железным конём в одно целое, будто я – его продолжение, а он – моё.

Мы с ним тонкие, а полицейский жучок по сравнению с нами толстый, массивный и неповоротливый.

Крутой вираж направо, потом налево – скользкой юркой серебристой змеёй проскочить между другими автомобилями.

Сигнальте, возмущайтесь, сколько хотите. Я ничего не слышу кроме музыки и тока собственной крови. Плевать на красный свет. Плевать на брызги грязи, летящие из-под колёс.

Риск. Адреналин. Скорость.

Понимая, что на большой дороге я могу спровоцировать парочку металодробильных аварий, я свернула на узкие дворовые улочки. Город я знаю отлично. Дочь крысы – крыса, а уж кому лучше крыс знать сточные канавы, канализации, отхожие места и тайные лазейки?

Вперёд, принцесса подворотен! Между мостовых опор, дворовых арок, по узким тропкам между заброшенных гаражей, заборов, гор битой щебёнки.

Вырулив из очередной подворотни, я была вынуждена ударить по тормозам – наперерез встала одна из полицейских полосатиков, отчаянно и зло переливаясь красно-жёлтыми огнями.

Что ж? Заезд окончен. Я, кажется, проиграла этот кон?

По счастью, полицейский оказался симпатичным и молодым, не старше тридцати. Праведный гнев весьма шёл к его простоватому, но честному лицу.

– Вы нарушаете общественный порядок! – сообщил он мне. – Будьте так любезны, предъявите права.

Я стянула шлем, с удовольствием полюбовавшись на его вытянувшееся лицо.

Глухой переулок. Ночь. Полоумная баба на байке. Блондинка, затянутая в кожу, как женщина-кошка.

Соболезную, парень. У тебя неприятности.

– Какая досада, – пожала я плечами. – Забыла права дома.

– Права, пожалуйста, – холодно потребовал он, сжимая челюсть и яростно блестя глазами.

Парень был явно не из тех, кому нравится долго бегать за девушками.

А мне очень нравятся мужчины, которые пытаются выполнять свой долг, даже поймав богатую блондинку в тёмном переулке. Такие бриллианты в нашей жизни попадаются всё реже. Буду к нему добра.

– По правде говоря, права я вовсе не забыла. У меня их просто нет. Я – несовершеннолетняя.

Всё, сказанное мной ложь. Права были со мной. Но не станет же он меня обыскивать? А если и станет – не беда. Мне это будет только на руку.

– Несовершеннолетняя? Отлично!

Да, не плохо. Не жалуюсь.

– Давай-ка, вытяни руки.

– Зачем? – подозрительно сощурилась я.

– Надену наручники и провожу в участок. Оттуда свяжемся с твоими родителями, поговорим. Думаешь, можешь безнаказанно нарушать общественный порядок?

Вообще-то я так и думала. Но разглагольствовать на эту тему только время зря терять. Не говоря ни слова я, имитируя послушание, протянула сложенные лодочкой руки вперёд.

Полицейский, доверчивый дурачок, шагнул вперёд, громыхая наручникам. Этими же сложенными руками, украшенными вовсе не перстнями, как ему показалось в полумраке, а кастетом, я, используя элемент неожиданности, ударила его прямо в лицо, в переносицу.

Обильно брызнувшая из носа и рассеченной кожи на лбу кровь ожидаемо его ослепила и дезориентировала.

Людям свойственно бояться собственной крови, но пока он ещё не понял, что происходит, поэтому даже не испугался.

Следующий удар был нанесён расчётливо и умело – в солнечное сплетение. Такие всегда выбивают дух и заставляют сгибаться пополам.

Действие номер три – замкнуть приготовленные для меня наручники на его запястьях, прицепив их к первой же попавшейся поверхности.

Попалась металлическая ограда.

– Ах, ты!.. – выругался он.

– Ну зачем так грубо? – поморщилась я, смеясь.

Его кровавые сопли мне удовольствия не доставляли. Достав платок я, словно заботливая мамаша, утёрла ему нос.

Я сегодня такая добрая, сама себе удивляюсь.

– Поверь, это ради твоего же блага, – заявила я ему. – Лично я бы охотно последовала за тобой в участок и посмотрела бы на папочкину физиономию, но он не любит отвлекаться по мелочам и не церемонится с теми, кто его отвлекает. Так что посиди тут, в холодочке. Подожди свою братву…или корешей? Ну, как бы вы там друг друга не называли, тебя скоро выручат. Пока! Не скучай.

Помахала я ему рукой, вновь взбираясь на своего железного коня.

– Шлем надень, дура! – рыкнул он вслед.

Что ж? Шлем, так шлем. В этом есть свой резон. Без шлема я элементарно застужу уши.

Вновь в динамиках зарычала музыка и я сорвалась с места.

Настроение было супер.

Ночь. Музыка. Скорость. Дорога.

Но всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Я подъехала к тому, что нормальные люди никогда не назвали бы домом. Я тоже домом это не назову, но что поделать с тем фактом, что тут приходится жить?

Когда-то это было военной промышленной зоной. Со всеми прилагающимися – подземным бункером, например. Рэй воюет со всем миром. Так что ему важно, как следует, окапаться. Вот и окапывается вместо со всей своей бандой.

Папашины воротилы предусмотрительно открыли передо мной ворота. Они меня любили не больше, чем я их, но – оказывали уважение. По-своему. Постольку, поскольку натасканная убивать горилла вообще способна к такому деликатному делу.

На месте, на котором обычно стоят машины прошеных (и не очень) визитёров, я заметила автомобиль дорогой марки.