«Абвер» ищет связь - [3]
Провокатор
Незадолго до войны на заборах, трамвайных и автобусных остановках, в людных местах Новосибирска стали появляться листовки. Написанные крупными печатными буквами, они бросались в глаза издалека. Тексты их призывали не подчиняться советской дисциплине, организовывать саботажи и диверсии... Заканчивались они, как правило, словами: «Да здравствует Германия и свободный труд».
Это было трудное для нашей страны время. Не хватало специалистов, квалифицированных кадров, рабочих рук. И Советское правительство вынуждено было пойти на крайние меры. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года (за год до начала войны!) — увеличивалась продолжительность рабочего дня с семи до восьми часов при одном выходном дне в неделю, запрещался самовольный уход рабочих и служащих из государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений, а также самовольный переход с одного предприятия или учреждения на другое.
Сейчас, в год сорокалетия Великой Победы, можно понять необходимость этого Указа. Поняло его и тогда абсолютное большинство рабочих и служащих... Но не все. Некоторым крайние меры правительства показались чуть ли не ущемлением прав трудящихся. Этим и воспользовались враги Советской власти, развешивая на заборах листки, где корявыми печатными буквами было выведены слова «закабаление», «рабство», «подневольный труд»... Висели листки недолго, люди или срывали их, или, отклеив, приносили в Управление государственной безопасности. Но кое у кого листовки вызывали злорадную усмешку, а иногда и сочувствие.
Были предупреждены все постовые милиционеры, патрульные службы, но... клочки бумаги с безграмотным текстом продолжали появляться. Более того, антисоветчик наглел день ото дня.
В Управление государственной безопасности было доставлено письмо в адрес японского консула с открытым призывом к войне против Советского Союза. «Русский народ ждет освобождения доблестной японской армией», — нагло утверждал автор от имени народа, еще не успевшего забыть зверства интервентов на своей земле.
А вскоре на заборах был расклеен «Призыв к советскому народу»: «Если начнется война, все сдавайтесь в плен...» «Послание японскому консулу» и «Призыв» были написаны теми же печатными буквами.
Еще раз опросили всех, кто доставил снятые с заборов листовки. У нескольких человек вызвал подозрение высокий, худощавый мужчина, с опущенными плечами и длинным острым носом.
Чекисты решили провести подворный обход центра города, но в это время в Управление пришла взволнованная секретарь партийной организации универмага М. И. Рожкова и показала листовку, обнаруженную сотрудниками магазина на дверях служебного буфета. Написана она была теми же печатными буквами. Круг поиска сужался — к служебному буфету посторонний не мог проникнуть незамеченным.
И вот перед следователем сидит худощавый мужчина в черной косоворотке. Тонкие губы напряженно сжаты, рука нервно касается седых волос над узким скошенным лбом, резко выделяется острый, длинный нос...
— Ну, что ж, гражданин Мышкин, вы по-прежнему утверждаете, что не писали этих листовок?
Из-под набухших век за каждым движением следователя настороженно следят серые глаза.
— Слышал, как вы заставляете признаваться невинных людей. Со мной не получится. Все эти бумажки я вижу в первый раз.
— Надеюсь, вы, гражданин Мышкин, не имеете претензий к следствию.
— Пока нет.
— Обещаю, что и в дальнейшем у вас не будет повода. А вот правду я вам советую рассказать. Чистосердечное признание — первый шаг к раскаянию.
— Мне не в чем раскаиваться.
— Тогда перейдем к сухому языку документов. Посмотрите, эту автобиографию вы писали собственноручно?
— Что ж, я, по-вашему, соседа просил.
— Так вот, как бы человек не изменял свой почерк, даже если он будет писать не правой, а левой рукой, характерные особенности остаются.
— Какое это имеет значение. Листовки писал не я.
— Тогда познакомьтесь с актом графической экспертизы. Специалисты приходят к единому мнению — автобиография и листовки написаны одним человеком.
— Вранье... Дайте посмотреть...
— Пожалуйста.
— Они могут ошибиться.
— Когда графологи сомневаются, они так и пишут, а здесь, как видите, утверждение, не вызывающее сомнений... Кроме того, мы подготовили вам встречу с людьми, которые видели, как вы наклеивали листовки на заборы, и пытались вас задержать...
Каждое следствие — психологическая дуэль, в которой противник пытается использовать малейший шанс для своего спасения, даже если он, как говорится, зажат в угол неопровержимыми уликами и свидетельскими показаниями...
Федор Николаевич Мышкин, заместитель заведующего складом универмага, пытался выиграть поединок, даже когда был опознан свидетелями и уличен другими неопровержимыми доказательствами. Но однажды, в конце допроса, он все-таки сорвался:
— Да, я писал... Писал эти листовки... Я был задавлен жизнью... Я на базаре крал с прилавков лук, картошку — все, что мог... Мои дети умирали с голода... Нечем было топить и я крал у соседей дрова... Я обозлился на всех, и на советскую власть в первую очередь... У меня в жизни была мечта, и я надеялся, что она сбудется. Надеялся до 1919 года...
В книгу лауреата республиканской премии имени Рудаки народного писателя Таджикистана Фатеха Ниязи (род. в 1914 г.) вошли роман «Солдаты без оружия» и рассказы. Роман повествует о трудовых батальонах, которые были сформированы в Таджикистане и отправлены на Урал во время Великой Отечественной войны. В рассказах, написанных по горячим следам войны, — бытовые зарисовки, яркие фронтовые впечатления, памятные встречи с друзьями и земляками на трудных военных дорогах.
Сергей Сергеевич Прага родился в 1905 году в городе Ростове-на-Дону. Он участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах, служил в пограничных войсках. С. С. Прага член КПСС, в настоящее время — полковник запаса, награжденный орденами и медалями СССР. Печататься, как автор военных и приключенческих повестей и рассказов, С. С. Прага начал в 1952 году. Повести «План полпреда», «Граница проходит по Араксу», «Да, был…», «Слава не умирает», «Дело о четверти миллиона» и многие рассказы о смелых, мужественных и находчивых людях, с которыми приходилось встречаться их автору в разное время, печатались на страницах журналов («Уральский следопыт», «Советский войн», «Советская милиция») и газет («Ленинское знамя» — орган ЗакВО, «Молодежь Грузии», «Молодежь Азербайджана» и др.)
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.
Творчество известного еврейского советского писателя Михаила Лева связано с событиями Великой Отечественной войны, борьбой с фашизмом. В романе «Длинные тени» рассказывается о героизме обреченных узников лагеря смерти Собибор, о послевоенной судьбе тех, кто остался в живых, об их усилиях по розыску нацистских палачей.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.