Абуджайская шаль - [4]
— Эй, Федор, что там? Далеко ли? — повелительно, хотя немного охрипнув спросонья, спросил он, высунувшись из окошка.
— Да вот, барин, — обернулся к нему кучер, — ихний-то управляющий господин Мюллер человека прислал, чтоб значица не заплутать, да и то — вовремя! Я уж битый час стою в раздумье, дорога-то — вишь, в обе стороны пошла! А куды ехать то? Ребус!
Кряхтя, Дмитрий Степанович вышел из кареты (засиделся — хоть ноги размять), махнул сердито стоявшему поодаль пареньку лет семнадцати, державшему в поводу низенькую лохматую лошадку.
— Ну, любезный, поди сюда! Отвечай — кто таков?!
Паренёк приблизился, прихлопнув открытый доселе рот (сроду не видал такого важного барина!). Сдернул потрепанную шапчонку с головы под осуждающим взглядом кучера Федора, неловко поклонился и неожиданно сорвавшимся до тонкой ноты голосом (отчего вспыхнул сразу, как маков цвет и далее говорил нарочито грубо) произнес:
— Полянские мы, мельника Захара сын — Данила. Нас господин Мюллер послал, управляющий. Сказал — езжай, встрень барина у Ползучей топи, не то дороги перепутают и непременно в болото попадут.
— Ты что же это несёшь-то дурень! — осердился утомленный дорожными неудобствами Дмитрий Степанович, — нешто здесь дорога в болото проложена?
Данила шмыгнул носом, почесал колено и после произнес:
— Верно, барин. Вот эта дорога по правую руку — в Полянку, а по левую — на болото.
Решив больше не продолжать расспросы, Перегудов раздраженно махнул рукою кучеру:
— Езжай, Фёдор! — и повернулся к Даниле:
— А ты ступай! Показывай куда ехать! Да смотри мне, шельма, не вздумай плутать!
Колеса плавно покатились по узкой, но ровной дорожке покрытой короткой мягкой травой. К утру бы доехать, — зевнув, подумал Дмитрий Степанович, — что за сторона — болота, леса… продать! за такими мыслями Перегудов снова задремал и очнулся от толчка, когда карета стала. Пождав минуту и не услышав ни шороха, Дмитрий Степанович досадливо крякнул, засопел и громко переступил ногами, в надежде быть услышанным и получить пояснение, почто опять остановка. Но его телодвижения не были услышаны, пришлось, прочистив кашлем горла прикрикнуть:
— Федор! Что? Завез нас дурак в болото?
Немного погодя Федор откликнулся странно изменившимся голосом:
— Гляньте-ка, барин, вон она Полянка-то ваша! Приехали, стало — быть…
Перегудов вылез из коляски и, хмурясь, прошёл вперед, оставив за собою кучера и проводника.
Дорога вышла из леса, и Дмитрий Степанович заметил, что сумерки, давно наступившие в густом непроходимом лесу, здесь на открытом пространстве едва начались. Солнце, огромным алым краем ещё держалось в почерневшем сумеречном небе, бросая багровые отблески на раскинувшиеся вокруг холмы. Внизу меж холмами виднелась деревенька. Первое, что пришло Перегудову на ум, была мысль: И верно ведь — Полянка. Ехали-ехали лесом, и вдруг — невидаль, внизу-то чисто ни кусточка, вся деревня словно на ладошке.
Внизу, с левой стороны дороги выстроились в ряд крестьянские дома, Перегудов насчитал их числом четыре штуки. Первый в ряду — под самым холмом, последний — возле неширокой речушки с берегами, поросшими обычною в таких местах ветлою. С правой стороны — ещё две избы. Дорога, по которой они ехали, в аккурат проходила вниз между двумя рядами крестьянских домов, разделяя их по обе стороны. Посреди деревушки стояла церковь, небольшая, но добротная — с красного кирпича. Маковки позолочены, не облезлые, а может сверху-то не больно и видать. С правой стороны все продолжался холм, за ним угадывалась вода. Озеро, - вспомнил Перегудов письма управляющего (тот ему подробно все доходные статьи описывал). Все увиденное Дмитрий Степанович охватил одним взглядом и вид был ничем не примечателен, кроме спокойной умиротворенной красоты, что отличает многие русские деревни. Затем взор Перегудова обратился в сторону, что с таким вниманием рассматривали Федор и Данила.
На склоне холма стояли почерневшие обгоревшие развалины старой барской усадьбы. Стены местами обвалились под напором бушевавшего здесь огня, крыша рухнула и лишь в одном месте нависала обломком над закоптелыми руинами. Причудливо разбросанные останки сгоревшего дома придавали сходство с огромным зверем, распахнувшим немую черную пасть и глядящего на мир пустыми глазницами мертвых окон. Впечатление развалины производили отталкивающее, отвратительное. Смотреть на них не хотелось, так, словно на чистом веселом лице ребенка виден был уродливый шрам и как бы ты не отводил взгляд, но вновь и вновь невольно обращаешь внимание на этот досадный недостаток.
— Что развалины? — нарушил общее молчание Перегудов, — верно барский был дом?
— Барыни, верно, — Данила замолчал, хотя, судя по всему, парень был разговорчивый, но видно продолжать заданную тему не хотел.
— Что ж не уберут? — рассердился Дмитрий Степанович, — ведь весь обзор нарушает, словно бельмо какое, прости Господи!
— Да как же? — с внезапным страхом спросил Данила.
Перегудов вопроса не понял.
— Что ты, плут, не знаешь, как и убрать? Уж, небось, всё, что плохо лежало, по избам то растащили, что ж и головёшки то не забрали? Ведь срамота! Стоит сверху этакая горелая дурында, настроение людям портит! Верно ведь — Федор? — обратился Перегудов за поддержкой к кучеру.
Если хотя бы раз в своей жизни ты просыпался с мыслью, что не создан для этого мира, если твои случайные слова и поступки способны влиять на жизнь других людей, то возможно, эта книга — о тебе.
Годами существ, чьи способности за рамками человеческого понимания, отлавливали, держали взаперти, словно скот, мучили и скрывали от людей. Но ничто не длится вечно. На свободу вырывается настоящий монстр. Он жаждет всё изменить, узнать правду, отомстить людям, а ещё он... ужасно голоден.
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни.
Трое пришли в Мир в самом начале Времён. Старший никогда хорошо не владел мечом, как, впрочем, и любым другим оружием. Средняя вообще смотрела на меч пугливой брезгливостью. Любое орудие убийства всегда повергало ее в ужас и в своей жизни она едва ли держала в руке что-то опаснее кухонного ножа. Другое дело Младший, который, казалось, был рождён для битвы и только для битвы. У каждого из них был свой путь и свое предназначение. Но, одно было общим. Они должны были сокрушить Четвёртого. Они сокрушили Его, но не победили. И когда-нибудь он снова возродится.
Вся история начинается в небольшом французском посёлке Монтельвью 1308 года. Одна прекрасная девушка решила уединиться с подругами в их тайнике, находящийся у подножия гор. Там девушка попросила совета обратиться к древней книге знаний, чтобы улучшить их личные судьбы - без мужчин в те времена жизнь была невозможна. Но ослушавшись отрицательных советов подруг, девушка всё же решается на поступок, который изменил всю её жизнь. Девушка открыла портал времени, из которого волей-неволей следующим днём явился суженый, в оборванных лохмотьях инородного происхождения.
В этом мире земля, истерзанная катаклизмами, порождает магов, чтобы они исцелили ее раны. Но у магов на этот счет другие планы. Обретя силу, они не спешат использовать ее на благо своего края. Ведь для этого им сначала нужно научиться выживать.Две верные подруги-колдуньи беззаботно шагают по жизни, совершенствуя свои магические умения и вмешиваясь в схватки между лордами-феодалами за деньги. Они и не подозревают, что являются частью жестокого плана. Умелая рука самого грозного мага на протяжении долгих лет ведет их к смертельной ловушке.Выстоят ли любовь и дружба против холодного расчета?..
Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…