— Чушь, — раздражённо пробурчал Дмитрий Степанович, — вам-то, откуда всё это может быть известно?
— Михаил Данилович был довольно известным учёным, историком и биологом. В конце жизни он написал свои мемуары, в которых имеется подробное описание вашей семьи. Я, прошу прощения, интересовался, знаете ли… читал-с.
— Так, где же они это книги? — заинтересовался Николай.
— А в библиотеке, — охотно откликнулся управляющий. Барыня наша Софья Михайловна последние годы мнительная очень была, всё воров боялась, так папенькины книги велела во флигеле держать, под особой охраною. Впрочем, благодаря такой предусмотрительности книги уцелели от пожара. Когда вы, Дмитрий Степанович, изволили дом здесь поставить, я их в вашу библиотеку снёс, полагая, что они будут вам небезынтересны. Что касаемо сохранности, так Софья Михайловна каталог изволили составить. Так я их прямо по списку вам и снёс. Всё в точности.
— Постой-ка, милейший! — рыкнул гневно Перегудов — старший, — уж не хочешь ли ты сказать, что Софья Михайловна дочь того самого пресловутого Михаила Даниловича?! Так сколько ж ей было лет?!
— В точности так, Ваше превосходительство, — с глубоким вздохом подтвердил управляющий, — годков-то много было ей — это верно, так ведь и папенька её отличался крепким здоровьем и также дожил до глубокой старости, верно уж наследие такое…
— Уж так будто и наследие? — иронично вздёрнул бровь Дмитрий Степанович, — а сходи-ка, Николаша, сыщи нам книжонку эту, — велел он сыну, — любопытно будет взглянуть…
Как только Николенька вышел, Перегудов живо вскочил с кресла и затряс перед лицом перепуганного управляющего крепким, поросшим густым седым волосом кулаком.
— Вот что, душепродавец лукавый! В моём имении произошло убийство, моего кучера ударили чуть не до смерти, а вы со сворой таких же бродяг козни строить за моей спиной вздумали! Да я вас в порошок сотру! Вы что же это голову мне решили заморочить?! Мне — Перегудову, хозяину вашему врать бесстыдно в глаза решились?! Да я вас вот этими руками жизни порешу!
— Прошу вас, Дмитрий Степанович, — умоляюще сложил на груди руки Генрих Карлович, — выслушайте меня! Я прошу только об одном — выслушайте! А уж потом судите, так ли уж я виноват!
В этот самый момент в дверь заглянула донельзя рассерженная Дарья Платоновна.
— Да сколько же можно, господа! Обед уж давно стынет, или уж ужин — не знаю, как и назвать! Генрих Карлович, прошу вас, отобедайте с нами. Вы чай, тоже весь день на ногах. На вас, право же лица нет!
Зол был Перегудов на управляющего! Так зол, что и прибил бы, будь его воля! Да не хотелось супружницу пугать до времени, к тому ж и расспросов Дарьи Платоновны побаивался, ведь изведёт охами да ахами! Поэтому, скрипнув зубами, надменным тоном повторил приглашение Дарьи Платоновны и с виду дружеским жестом, а на деле весьма пребольно ткнул несчастного Генриха Карловича в загривок.
Бедному управляющему ничего не оставалось делать, как оправить потрёпанный сюртук, да согласиться и вся компания под неусыпным взором Дарьи Платоновны дружно вышла в столовую.
К вечеру Дмитрий Степанович и господин Мюллер вновь сошлись в библиотеке для решительного разговора.
— Чтобы не быть голословным я захватил с собой некий документ, некоторым образом подтверждающий правоту моих слов. Это — церковная книга в коей с момента возникновения деревни заносятся даты венчания, рождения и смерти жителей Полянки. Вот, прошу заметить, Софья Михайловна Перегудова, год рождения одна тысяча… — Генрих Карлович суетливо раскладывал по столу перед грозно молчащим хозяином старинные бумаги.
— Да, кстати вот и книгу Николай Дмитриевич отыскал, извольте взглянуть: автор М.Д. Перегудов Описание истории моего семейства. Я здесь вот для удобства закладочку заложил, изволите видеть — схема родословной вашей начертанная Михаилом Даниловичем.
Господин Мюллер выложил не стол перед насупившим густые брови Дмитрием Степановичем две книги. Одна из них была достаточно новая, но видно, что не раз читанная, другая, старинный рукописный фолиант, был даже и не книгой вовсе, а скорее журнал, где записи велись разною рукою, десятилетиями занося важнейшие сведения о местном народе.
Не меняя сурового вида и сумрачно вглядываясь в своего управляющего, Дмитрий Степанович с видимой неохотой придвинул к себе старинный потёртый манускрипт. Страницы его были засаленные, ветхие и в некоторых местах буквы с трудом выступали на пожелтевшей бумаге.
Ни слова не говоря, Перегудов нацепил пенсне и принялся изучать древние записи, изредка проводя пальцами по строкам и заглядывая в оба документа одновременно.
Выполненное на развороте книги профессора Перегудова генеалогическое древо заинтересовало Дмитрия Степановича, и он надолго углубился в его изучение, время от времени что-то про себя подсчитывая и записывая пером на отдельном листе писчей бумаги.
Для того чтобы стало ясно, что именно с таким вниманием разглядывал Перегудов, следует изобразить здесь эту занимательную схему полностью.
Данила Евграфович Перегудов
Год рождения 1573
Год смерти 1641
Супруга Анастасия Павловна урожденная Евсюкова
