Абуджайская шаль - [15]
Дарёна охнула и невольно ухватила Николеньку за руку.
— Что это?! — спросил юноша, стараясь сделать вид, что нисколько не испуган и лишь внезапность раздавшегося крика заставила его вздрогнуть.
— Не знаю, — тревожно отвечала Дарёнка, — звери так не кричат… это верно человек какой…, - она поёжилась, неуверенно переступая по земле босыми ногами, и вдруг всплеснула руками с выражением крайнего отчаяния на лице, — бабка Пелагея! — вскрикнула девушка и бросилась бежать в ту сторону, откуда раздался страшный крик. Проклиная всё на свете, Николенька помчался за ней.
Они бежали, перепрыгивая через пни и проламываясь сквозь кусты. Ветки яростно хлестали по лицу и рукам, но они торопились подстёгиваемые новыми воплями и не обращали на боль никакого внимания.
Выскочив на открытую поляну, Николенька первый увидел старуху, которая билась головой о землю и, царапая ногтями лицо, голосила так, что слышно было по всей округе. К ней подбежала было Дарёнка, но, приблизившись, тут же отпрянула назад, коротко и отчаянно взвизгнув.
На земле, прямо возле горько рыдающей старой Пелагеи лежал юноша, ещё совсем мальчик. Лицо его было так бледно, а светлые открытые глаза так неподвижны, что Николаша, отродясь не видавший покойников, как-то сразу понял, что мальчик мертв. Бедная старуха со стоном обнимала его и кричала тоскливо и жалобно, мотая седой растрёпанной головой.
Николенька остановился растерянный, не зная, что делать дальше. Рядом остановилась Дарёнка, ухватив его за руку и с оторопью глядя на бабку и мёртвого мальчика. Николенька беспомощно взглянул на свою спутницу:
— Что же делать-то Дарёна? Надобно людей позвать! Ты побудь здесь с Пелагеей, успокой её, а я в деревню побегу!
— Нет! — отчаянно закричала Дарёна и вцепилась руками в Николашино плечо, — что ты, барин! Да рази я здесь останусь! Бежать надобно отсюда! Бабку не увести — не в себе она! А нам оставаться не след — пропадём! — и зашептала Николеньке в ухо горячо и жалобно, — это, Антип, барин, верно вам говорю, что не зря бабка его искала, ну как вернётся, да порешит нас всех! Бежим отсюдова, ради Христа!
Николай вздохнул, и упрямо убирая Дарёнкины руки со своей груди, решительно шагнул к старухе:
— Эй, послушайте! Любезная, успокойтесь, не плачьте так! Скажите лучше, что здесь произошло?!
Старуха подняла на него воспалённые красные глаза:
— Макарушку, сыночка моего… — рыдая, проговорила старуха, — убил душегуб, погубил кровиночку мою! За что же наказывает меня господь! Как же жить мне после этого! — и она вновь застонала, тяжело и хрипло раздирая заскорузлыми руками свои жидкие седые волосы.
— Кто? Кто убил его, вы видели?!
— Ох, барин, да что ж вы рвёте моё сердце! Неживой он был, когда нашла я его, ох, за что же горе мне такое! Зачем жить-то мне, если господь ко мне так немилосерден! За что испытание мне такое!
— Послушайте, — теряясь, повторил Николай, — может он жив ещё! Мы вот доктора сейчас приведём! Вы не отчаивайтесь так, он поможет!
Подходя к Дарёне, поджидавшей его на краю поляны, шепнул, неизвестно от кого таясь (старуха более не слышала его, продолжая убиваться):
— Пойдём. Не успокоить нам её, не помочь. Надобно доктора…
Дарёнка с готовностью кивнула, и они быстро пошли по тропинке, продолжая слышать сзади себя вопли и стенания.
Навстречу напуганным молодым людям, по пригорку поднимались не менее встревоженные криками жители Полянки. Среди них решительно вышагивал Дмитрий Степанович с управляющим господином Мюллером:
— Что случилось, Никола? — издалека крикнул встревоженный Дмитрий Степанович.
— Папа! — Николенька испытал огромное облегчение при виде людей, — там бабка Пелагея со своим сыном! Он мёртвый, папа! Бабка говорит, что его убили!
— С сыном?!! — вскинул на него изумлённые глаза господин управляющий, — ну те-с, поглядим…
Дмитрий Степанович ухватил рукой Николеньку, опираясь на его плечо.
— Ах ты, господи! Вот напасть-то! Ты уж ступай домой, Николка! Мать успокой, а не то крики по всей округе, кабы не напугались… да смотри уж, лишнего-то не говори, скажи: не знаю мол, ничего! А я уж сам всё обскажу! — продолжал выкрикивать Перегудов, отходя от Николеньки и торопясь вслед за управляющим. Напоследок махнул, волнуясь, рукой:
— Домой ступай!..
Николенька с Дарёной, проводив взглядом крестьян, уходящих во главе с Дмитрием Степановичем, молча пошли в деревню.
— Как ты думаешь, его и вправду убили? — первым нарушил молчание Николенька.
Дарёнка ответила не сразу. Николенька уж было хотел повторить вопрос, думая, что она не расслышала, как она заговорила:
— Убили, — подтвердила она, — его сожгли.
Николай недоверчиво на неё покосился:
— Ну-у, это вряд ли! Я же к нему походил, на горевшего он не похож! Да и где сожгли-то? Бабка же в лесу его нашла!
Дарёна задумчиво крутила зелёный берёзовый листочек между пальцев:
— Так ведь его давно сожгли, барин. Он в барском доме сгорел, вместе со Старой Барыней и слугами. Помню я Макарушку-то… он, сердечный, вместе с отцом на конюшне барской служил. Так они оба и сгорели в том пожаре. Давно.
Николай вновь с недоверием взглянул на Дарёнку. Но та шла с таким серьёзным и даже строгим выражением лица, что усомниться в её правдивости было не возможно!
Если хотя бы раз в своей жизни ты просыпался с мыслью, что не создан для этого мира, если твои случайные слова и поступки способны влиять на жизнь других людей, то возможно, эта книга — о тебе.
Девятнадцать лет назад заговор против короны в Илеханде закончился пропажей трех маленьких принцесс и введением закона об ограничении магии. Все считают, что девочки погибли. Кронпринцессу Вильгельмину, единственную оставшуюся в живых наследницу престола, интересуют больше собаки, лошади и охота, чем дела королевства. Желая, чтобы дочь остепенилась, королева приглашает во дворец очередного жениха, принца из дружественной страны Тусара. И никто не подозревает, что скоро за этим потянется цепочка событий, грозящая нарушить спокойствие не только Илеханда и Тусара, но и соседней Суриды.
«Если уж нечистый расточает улыбки весны, значит, нацелился на душу. Души людские — вот их истинная страсть, их нужда, их пища». (Из наставлений отца Бартоломью, духовника Хейли Мейза). Обложка — авторская иллюстрация Факира, за что ему спасибо от меня.
Своеобразный Christmas special для тех, кто знаком с серией «Действующие лица». Вскоре после событий, описанных в «Наказанном развратнике», герои волей случая… да нет, по собственному желанию встречаются накануне Нового года, чтобы принять участие в юбилейном концерте и просто поболтать о мирных житейских делах. И случайно разговор заходит об одном давнем приключении и очередном супергеройском подвиге… да, совершенно случайно, а вовсе не потому, что кое-кто любит находиться в центре внимания!
Тори Доусон случайно получила работу в очень странном баре. Среди его посетителей – маги, колдуны, алхимики, ведьмы, экстрасенсы… С некоторыми из них она теперь близко знакома, и ее жизнь круто изменилась. Лучше всего на свете Тори умеет влипать в неприятности, и когда ее друзья начали охоту на опасного черного мага, она тут же согласилась помочь им и стать приманкой.
В пятнадцать лет, незадолго до выпуска из средней школы, отец сказал мне следующее. - В нашем роду течёт демоническая кровь.И это была правда. К сожалению мой отец являлся простым владельцем магазинчика с едой из курицы на вынос, обладающим способностью менять цвет глаз на голубой, а я был сыном этого владельца, который по воле случая был чуточку сильнее остальных.Однако спустя пять лет. Они пришли за мной.
У тебя никогда не было такого, что вроде всё есть, всё что нужно, но почему-то ты не чувствуешь, абсолютно ничего. Лишь зудящее чувство сжигает тебя изнутри. Чтобы ты не делал, как бы не старался, он не уходит, заставляя сходить с ума. Начав читать эту книгу ты посмотришь на это зуд, которым заболел двадцатилетний главный герой, под другим углом, поймёшь для чего он нужен и какова его причина, а как бонус прочувствуешь всю палитру чувств, начиная от ужаса и депрессии, заканчивая эйфорией и любовью. К чему же этот зуд приведёт героя? К безумию? Или же любви?