Абсурдистан - [111]
— О боже, — простонал я, целуя лицо Руанны, — как оказалось, это была подушка, которая пахла ее духами. Я сказал «Руанна»? Конечно же, я имел в виду Нану. И тут Я осознал, что мне всю ночь снилась Руанна — примерно в то время, когда мы с ней и ее маленькой кузиной Мерседес осматривали Хантер-колледж. Когда мы проходили через библиотеку, живая десятилетняя Мерседес воскликнула: «Ай, вы только посмотрите на все эти гребаные книги!» И Руанна, которая оделась в костюм бизнес-леди, не подходящий для неофициальной прогулки по колледжу, очень важно ответила: «Почему ты ругаешься в образованном месте, Мерседес?»
Что именно меня тогда кольнуло в сердце — слово «образованное»? Почтение к книге у женщины, которая до того самого момента думала, что Диккенс — это порнозвезда? Или меня поразил деловой костюм, в который едва вмещалась фигура Ро? Почему я так внезапно затосковал по ней, моей предательской девчонке из Бронкса с упругими руками и кровоточившими деснами?
— Завтрак здесь, милый, — сказала Нана. — Ешь, пока он горячий. — Команда поезда соорудила для нас маленький столик, на котором была целая гора круассанов и пышек, — от них исходил одуряющий аромат масла и клюквы. Я бросился к столу, чуть не опрокинув серебряный поднос, на котором была карточка с логотипом «АмЭкс». Поезд с пыхтением двигался мимо равнодушного солнца. Карточка содержала сообщение, написанное изящным женским почерком:
Сегодня понедельник, 10 сентября 2001 года.
Мы проезжаем через Северный Абсурдсвани, где температура сегодня будет максимум 28 градусов Цельсия. Ясная, солнечная погода будет преобладать в Стараушанской долине и в горах Грибоедова.
В меню ланча в вагоне с баром будут блины с икрой и только что сорванный лук-порей, за которыми последует ростбиф под соусом из бузины (фирменное блюдо Северного Абсурдсвани) с картофелем.
Мы прибудем на пограничный пост в Красный Мост в 15.00. Пожалуйста, приготовьте ваши паспорта.
Меня зовут Оксана Петровна, я горжусь тем, что работаю в этом поезде. И я здесь — исключительно для вас!»
— Какая милая девушка эта Оксана, — сказал я Нане. — Она даже более профессиональная, чем этот бедный Ларри Зартарьян. — Я поморщился при мысли о менеджере отеля «Хайатт» и его маме, которые все еще пребывают под моей кроватью в гостинице «Интурист».
— Она сука, — поправила меня Нана, выливая мне в кофе три порции сливок — как я любил.
Я раздернул занавески. Как все изменилось с ночи! Море, загрязненное нефтью, и пустыня уступили место пейзажу, который почти что мог сравниться с альпийским. Поля с желтой травой позднего лета (или на самом деле то было сено?) спускались с холмов. Родники питали ручьи, те подпитывали дальние озера, которые, в свою очередь, пили воду с гор с белоснежными вершинами, вырисовывавшихся на горизонте. Птица, которая могла быть и орлом, и голубем (у меня не такие зоркие глаза), кружила над дальней линией горизонта. И что-то, по счастью, отсутствовало в этом разворачивающемся триколоре природы — зеленом, синем и белом, — что-то избитое и израненное, обожженное и неопрятное, вульгарное и тронутое скверной.
— Где же люди? — спросил я Нану. — Почему они не приходят, чтобы съесть всех этих орлов и все это сено, вместо того, чтобы умирать в пустыне?
— Люди десятилетиями перебираются с этой горы, — объяснила Нана. — Они следуют за нефтью.
— Но ведь нефти не осталось, — сказал я. — Верно, Нана? Всю эту войну состряпали твой папа и Голли Бертон, потому что у них кончилась нефть. Разве это не так?
Нана пожала плечами.
— Что я знаю? Я всего лишь студентка Нью-Йоркского университета. ТЫ должен попробовать этот превосходный мед! Он тако-ой вкусный! И не слишком сладкий. Чувствуешь разницу?
Я попробовал мед.
— Он действительно классный, — согласился я. — Откуда он? — Мы начали переворачивать баночку с медом, пытаясь найти ярлык. — Ах, он из Турции!
Когда я заканчивал круассаны, поезд остановился. Я выглянул в окно, под которым собрались какие-то торговцы. Солдаты «АмЭкс» спрыгивали с крыши, чтобы с ними поторговаться. Сельские жители поставили деревянную скамью и разложили на ней пачки сигарет «Ньюпорт лайте», листья шпината и свежие вишни.
— В меню ланча ничего не говорится о десерте, — сказал я Нане. — Не купить ли мне вишен?
Звук местного наречия ударял в стекло с настойчивостью гравия. Голоса повышали, даже когда из рук в руки переходили доллары, сигареты и шпинат. Именно тогда я заметил странный феномен: на темных головах торговцев виднелись сине-белые кружочки. Ермолки?
— Нана, — сказал я, — это не горные…
Дверь нашего купе распахнулась. Человек почти таких же размеров, как я, занял все пространство между Наной и мной и немедленно опрокинул столик с завтраком.
— Вайнберг! — рявкнул этот субъект. — О, благодарение Господу, я вас нашел! Вам нужно сейчас же сойти с поезда! Я друг вашего покойного отца, Абрам.
Я отступил в угол и поднял руки в знак протеста. Абрам? Мой отец? Нет, больше никогда!
— В чем дело? — спросил я слабым голосом.
Этому мужчине было под пятьдесят, на нем была кожаная кепка, а рубашку и брюки его жена искусно подогнала под его размеры. В его лице читались сочувствие и озабоченность, а вообще он был крепким, потным и могучим. Он определенно был евреем. Да еще каким евреем! Доисторическим евреем, как я уже говорил, Haimosaurus rex, с маленькими рунами, большим громогласным ртом, широкими мускулистыми ногами и чувственным задом. «Значит, вот как мы все начинались», — подумалось мне.
Новый роман Гари Штейнгарта, автора нашумевших «Приключений русского дебютанта» и «Абсурдистана». Ленни Абрамов, герой «Супергрустной истории настоящей любви», родился не в том месте и не в то время. Его трогательная привычка вести дневник, которому он доверяет самые сокровенные мысли, и не менее трогательная влюбленность в кореянку Юнис Пак были бы уместны несколько веков назад. Впрочем, таким людям, как Ленни, нелегко в любые времена.В «Супергрустной истории» читатель найдет сатиру и романтику, глубокий психологизм и апокалиптические мотивы.
Когда Владимиру Гиршкину было двенадцать лет, родители увезли его из Ленинграда в Нью-Йорк. И вот ему уже двадцать пять, а зрелость все не наступает, и все так же непонятно, кто он: русский, американец или еврей. Так бы и варился Володя в собственном соку, если бы не объявился в его жизни русский старик по прозвищу Вентиляторный. И с этой минуты сонная жизнь Владимира Гиршкина понеслась стремительно и неуправляемо. Как щепку в море, его швыряет от нью-йоркской интеллектуальной элиты к каталонской наркомафии, а затем в крепкие объятия русских братков, обосновавшихся в восточноевропейском Париже 90-х, прекрасном городе Праве.Экзистенциальные приключения бедного русского эмигранта в Америке и Европе увлекают не меньше, чем стиль Гари Штейнгарта, в котором отчетливо сквозит традиция классической русской литературы.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Персонажи романа — молодые родители маленьких детей — проживают в тихом городке, где, кажется, ничего не происходит. Но однажды в этот мирок вторгается отсидевший тюремный срок эксгибиционист, а у двоих героев завязывается роман, который заводит их гораздо дальше, чем они могли бы себе представить.
Замечательный роман, получивший широкое признание, — это история о радости и отчаянии. Герои стоят перед жизненным выбором — остаться в стране с колониальным наследием или вырваться в современный мир.
Роман «Декрет о народной любви» — это история, чем-то напоминающая легенду о далеком сибирском городке, который охватывает безумие абсолютной жертвенности или же безусловной влюбленности в любовь.Сибирь. 1919 год. На задворках империи, раздробленной Гражданской войной, обосновалось разношерстное общество: представители малочисленной секты, уцелевшие солдаты Чешского легиона, оказавшегося на стороне проигравших последнее сражение белогвардейцев и отчаянно рвущегося домой, беглый каторжник и интересующаяся им молодая вдова кавалергарда.