Абсолютное кормило - [41]

Он упрекнул себя за то, что был так глуп, так поглощен своими поисками, что не сразу распознал свою любовь. И он задался вопросом, чувствовал бы он себя так же сейчас, если бы не его сон о Гее Голдринг и ее загадочных посланиях. Да, доверие к Квелане было, и он знал, что оно не было неуместным; но он не был уверен, что смог бы признать свои эмоции, если бы сон не разбудил его.

И был ли это  сон?

— «Нет», — понял он, — «это был не сон». Он знал, что это была Гея, звавшая его, но откуда? Из «Пастушьего Пространства?» И как? Он покачал головой, задаваясь вопросом, поймет ли он когда-нибудь истинный смысл своего путешествия, простое «почему», которое вытащило его в бесконечное море потока.

И все же мысли Геи были о нем и о тех, о ком он заботился. «Знак покажет доверие».

Помимо доказательства невиновности Квеланы, означало ли это также, что Квелана заботился о нем? Что он может доверять ее любви так же, как и ее благонадежности?

Он не был уверен, и ему это не нравилось; в прошлом он был слишком доверчив, и, хотя он хотел доверить Квелане свою жизнь, то после предательства Рианны и Элфреда Сильверхорна, он понимал, что напуган, возможно, слишком напуган, чтобы снова полностью доверять кому-либо.

Он боролся со своими чувствами недоверия и страха, смотря на Квелану, лежащую на боку. Ее грудь медленно, мягко поднималась, и он понял, что она снова заснула. Квелана подверглась пыткам и психическому насилию и прошла через то, что было бы для него слишком тяжело, больше, чем он мог ожидать от кого бы то ни было. Теперь он знал, что должен пройти через огонь ради нее.

Он улыбнулся и мягко высвободился из ее объятий, подоткнул ей одеяло и поцеловал в макушку.

Он наблюдал за ней еще минуту, затем прошептал таким тихим голосом, что сам едва расслышал: — Я люблю тебя.

И закрыл за собой дверь.

Но Квелана совсем не спала, и ее сердце застучало, как гром, когда она услышала, как он признался в любви.

Ей хотелось развернуться и потянуться к нему, выкрикивая его имя, и чтобы он взял ее на руки и крепко прижал к себе, чтобы боль, воспоминания об острых инструментах неогов — все это ушло.

Она услышала металлический щелчок дверной щеколды. Она обернулась, услышав, как его шаги эхом отдаются по коридору. Но она не могла протянуть руку, не могла выкрикнуть его имя. Она причинила ему слишком сильную боль; и теперь, что бы он ни сказал, она знала, что его место здесь, для выполнения его задания на «Спеллджаммере», и что все, что он когда-то чувствовал к ней, лучше забыть.

Ибо как он мог по-настоящему любить того, кто пытался его убить?

— «Забудь о нем», — подумала она. — «Он никогда не будет твоим. Ты его не заслуживаешь».

Когда она, наконец, снова заснула, ее подушки были темными от слез.

Глава двенадцатая

«... Почему большинство из нас никогда не думал об уходе? Разве у нас нет свободной воли, дарованной нам богами? Почему так многие из нас невежественны или не заинтересованы в истинной природе «Спеллджаммера»? Большинство из нас не осознает, что «Спеллджаммер» — это корабль: некоторые считают его плавучим городом, или живым зверем, на котором мы живем, или даже богом. Даже сейчас я не уверен, что мое восприятие вещей правильное. Это отсутствие любопытства у населения само по себе весьма любопытно...»

Наб Фезерли, гном; царствование Шрауд Мэн.

*****

Во влажной темноте обитаемой башни Дрикка и Лорд иллитидов Требек, молча, спустились по лестнице башни в зал для аудиенций на главном уровне. Дрикка открыл дверь для лидера, и Требек величественно и бесшумно вошел, драматично обернув вокруг себя свой длинный черный плащ.

Стены рогатой башни были увешаны длинными красными драпировками, подчеркивающими древние гобелены и скульптуры, которые изображали историю сообщества иллитидов на борту «Спеллджаммера». Световые стержни отбрасывали бледный свет от золотых бра, установленных на стенах, создавая глубокие тени в углах комнаты и за старинными гобеленами из шелка и золотой нити.

Именно в такой тени прятался Эстрисс, в безопасности от подозрительных глаз своих собратьев. Он хорошо знал ненавистную природу иллитидов, и хорошо понимал, что Лорд Требек с самого начала относился к нему с презрением.

Этот адрес встречи держался в секрете от Эстрисса; только из едва подслушанного разговора двух пожирателей разума Эстрисс узнал о заявлении Требека, поэтому он спрятался в нише за гобеленом в зале для аудиенций и стал ждать.

Большой зал для аудиенций был переполнен всем сообществом иллитидов «Спеллджаммера». Одетые в свои традиционные одежды черного или серого цвета, пожиратели разума как один повернулись при появлении Требека, затем склонили головы, когда он занял свое место на королевском возвышении. Дрикка тоже поклонился и встал вместе с другими иллитидами справа от Требека.

— Нам многое нужно обсудить, — объявил Требек шипящей мысленной речью пожирателей разума, — многое из того, что касается будущего иллитидов.

Масса из семидесяти иллитидов стояла в молчаливом почтении к лорду Требеку. Хотя он был относительно новичком на «Спеллджаммере», Требек мудро держался подальше от политики клана и занимал нейтральную позицию среди своего народа, собирая друзей со всех сторон, которые в конечном итоге признали его своим лидером.