Абсолютная память - [5]

, которые изо всех сил старались подсадить всю округу на наркоту и тем самым получить хорошую постоянную клиентуру, молодую, старую и все в промежутке. Эти чуваки были плохими, злыми, им убить – что раз глянуть. Они вполне могли выяснить, где он живет. Без особого труда. Декер не был засекречен. И они вполне могли отомстить, убив его жену и дочь, а заодно и шурина, который выбрал неудачное время, чтобы выбраться в город. Но против этих людей не нашлось и клочка улик. А без этого – никаких арестов. Никакого разбирательства. Суда. Приговора.

Его ошибка. Его вина. Возможно, он сам привел их к своей семье, и теперь у него нет семьи.

Община собрала для него деньги. Пару тысяч долларов. Они до сих пор остались нетронутыми на банковском счете. Взять эти деньги, казалось Декеру, – значит, предать тех, кого он потерял, и потому деньги лежали, хотя они, разумеется, ему пригодились бы. Амос сводил концы с концами, едва. Но этого «едва» ему было достаточно. Потому что он сам был сейчас этим «едва».

Декер откинулся на спинку скамейки и плотнее закутался в пальто. Он сидел здесь не просто так.

Он был на работе.

И посмотрев налево, он увидел, что пора приниматься за работу.

Декер встал и пошел за двумя людьми, которых ждал.

Глава 3

Этот бар походил на все прочие, в которых доводилось бывать Декеру.

Темный, прохладный, затхлый, прокуренный, с забавным освещением, где все выглядят как люди, которых ты знаешь или хочешь узнать. Или, что более вероятно, хочешь забыть. Где каждый был твоим другом, пока не стал врагом и не сломал кий о твой череп. Где все тихо-мирно, пока не закончился мир. Где ты можешь запить все, что швыряет в тебя жизнь. Где тысячи косящих под Билли Джоэла[3] будут петь тебе серенады перед рассветом.

«Вот только я мог выпить тысячу раз и не забыть ни одной проклятой стопки. Я бы запомнил все детали каждой из них, вплоть до формы кубиков льда».

Декер уселся перед барной стойкой и своим отражением в большом зеркале за выстроенными рядами «Джим Бима», «Бифа», «Глена» и «Сапфира». Он заказал дешевое пиво, зажал кружку в мясистых ладонях и принялся разглядывать зеркало. Нижний угол справа. Они сели там, пара, за которой он пришел сюда.

Кавалер под пятьдесят, девушке вполовину меньше. Мужчина разоделся, как мог. Шерстяная тройка в тонкую полоску, желтый галстук, усеянный синими крапинками в форме чего-то вроде сперматозоидов на пути к яйцеклетке, и щегольской платочек в тон. Зачесанные назад волосы открывают морщинистый, зрелый лоб – привлекательный у мужчин, но не у женщин; впрочем, жизнь в этом плане вообще несправедлива. На ухоженных пальцах впечатляющие кольца с бриллиантами. Возможно, краденые. Или подделка. Как и сам мужчина. Наверное, и педикюр у него сделан. Туфли отполированы, но вот задники он упустил. Они были ободранными, что намного лучше подходило истинной природе этого мужчины. Он тоже был ободранным. И ему нужно было произвести впечатление только на входе, не на выходе. Выйдя за порог, этот мудила больше никогда не попадался тебе на глаза.

У девицы были большие глаза и тесто вместо мозгов. Миленькая в такой пустой, «уже тысячу раз это видели», манере. Как смотреть 3D-фильм без очков; что-то просто отсутствует. Дамочка настолько слепо верящая и рассеянная, что в глубине души хочется просто уйти и оставить ее на произвол судьбы.

Но Декеру платили не за это. На самом деле ему заплатили строго за обратное.

На ней была юбка, жакет и блузка, которые стоили больше машины Декера. Ну, или той машины, которая у него когда-то была. Банк забрал и ее, как это часто бывает.

Девица вышла из «старых денег». Она так привыкла к привилегированной жизни, идущей в комплекте с этим статусом, что была просто не в состоянии понять, с чего бы кому-то так стараться оттяпать у нее вещи, которые она принимала как само собой разумеющееся. И это делало ее потенциальной жертвой каждую минуту каждого дня ее жизни.

Так было и сейчас: акула и кукла. Декер видел этого парня шестеркой, отвратное число для его разума. Девица была четверкой, безобидной и неинтересной.

Сначала встретились их руки, потом – губы. Затем они поделились друг с другом напитками: он пил виски-сауэр, она – розовый мартини.

Обозначено.

Декер баюкал пиво и выжидал. И украдкой, незаметно посматривал на пару. Вдобавок к бирке с числом, девушка была очерчена оранжевым, мужчина – фиолетовым, тем же цветом, который ассоциировался у Декера с нулем, нежеланной цифрой. И потому кавалер представлял для него два числа – шесть и ноль. Кажется сложным, понятное дело, но Амос справлялся без труда, поскольку в его голове все это было четким, как отражение в зеркале.

Не то чтобы он действительно видел их в этих цветах. Речь шла об осознании цвета. Лучший и единственный способ, которым он мог объяснить свое ощущение. Не похоже на то, как учили на занятиях. Да и пришел он к этому довольно поздно. Просто старался, как мог. В конце концов, он считал, что оставил мир цветных фломастеров в детском саду.

Пара продолжала миловаться, держаться за руки, тереться ногами, тискаться и все прочее. Она явно хотела большего. Он не собирался потакать этим желаниям, поскольку хотел распалить объект. Спешка подразумевает дурные намерения. А этот парень был хорош. Не лучший из тех, кого доводилось видеть Декеру, но годный. Возможно, он обеспечивал себе пристойную жизнь.