Абсолютная ложь - [51]

– Раз уж сюрпризы никак не заканчиваются, – полушёпотом сказал он, склонившись совсем близко к её губам, – думаю, стоит разобраться хотя бы с теми, что уже известны, как считаешь?

Девушка судорожно сглотнула. Ну, вот и настал тот момент, который решит дальнейший исход событий, который она так тщательно планировала на протяжении долгого времени.

– Спрашивай, – отозвалась тихо, прикрывая глаза.

Терпеть пытливо скользящий по ней взгляд Алекса и одновременно отвечать на вопросы вряд ли удастся, потому и предпочла не смотреть. Казалось, огонь, пламенеющий в синих глазах, способен слой за слоем сдирать выстроенную между ними преграду, покрытую вязкой патокой лжи и недосказанности.

– На меня смотри, – тихо, но требовательно сказал он, не желая упустить момент.

Именно сейчас, после всего, что успел разглядеть в серых глазах, Алекс был уверен в том, что лгать Вероника не будет. Просто потому, что он не позволит. Пока может различить в ней ложь и искренность. Вряд ли в скором времени ещё представится такая возможность.

– На меня смотри, – пришлось повторить ему, потому что выполнять первое веление девушка не спешила.

Она лишь глубоко вздохнула и, открыв глаза, склонила лицо вниз.

– Ники, я тебе не враг, – устало выдохнул Алекс, сгибом указательного пальца приподнимая её подбородок. – Чёрт, насколько успел себе уяснить, я вообще один единственный, на кого ты можешь хоть как-то рассчитывать. Отсюда напрашивается первый вопрос: почему я? Почему ты не стала звонить отцу?

В комнате воцарилась тишина. Да, теперь Вероника смотрела в его глаза. И правда, не могла лгать. Но и говорить тоже не хотелось. За всеми мысленными терзаниями, так и не успела прийти к выводу, какой именно теории в повествовании о прошлом стоит придерживаться.

– Вер-роника, – злобно прорычал сквозь зубы Алекс, теряя терпение. Запустив руку в карман, брюнет достал смартфон в розовом чехле, помаячив им в воздухе. – Оказывается, Мэри Мартинес не так уж и не знакома тебе, учитывая, что вы созванивались, причем неоднократно, – обманчиво мягко добавил он. – Ты меня обманула, сладкая.

– Твою мать… – шумно выдохнула Вероника. – Слушай, я похожа на маленькую девочку, или, может, все ангелы являются хладнокровными убийцами, а, Алекс?

Опешив от неожиданной смены темы разговора, мужчина не сразу понял, о чём вообще идёт речь.

– И прекрати называть меня… – произносить вслух эпитет, очевидно довольно широко применяемый в окружении Картера не хотелось, потому пришлось сделать паузу, – имя у меня есть. Зови по имени и прекрати всю эту хрень с уменьшительно-ласкательными наименованиями!

Высказавшись, Вероника облегчённо вздохнула, отступая назад к подоконнику. Волна раздражения схлынула так же быстро, как и возобладала над разумом.

– А с тобой никогда не бывает легко, да? – ухмыльнулся мужчина, наконец, осознав, что именно не понравилось девушке.

Невольная улыбка расползлась на его лице сама собой. Ревность. Не что иное, как ревность, только что была ярко продемонстрирована Александру.

– Билли… она не совсем традиционной ориентации, так что… – спустя минуту обоюдного молчания сказал Картер, – не думаю, что её способ обращения ко мне столь уж важен.

Зачем оправдывается, Алекс не знал, но отчего-то хотелось, чтобы Вероника доверяла. Безоговорочно. И, может быть, потому, что сам желал верить ей. Пусть это и было маловероятно, учитывая обстоятельства.

– Плевать мне, кто она и что у вас там… – сухо отозвалась шатенка, вынимая из золотистой пачки очередную сигарету. – Просто мне не нравится то, как ты ко мне обращаешься. Думается, ты уже должен был понять, что я далеко не маленькая, не сладкая и уж точно не ангел.

Бледные пальцы дрогнули при упоминании слова, от которого прежде замирало сердце. И если раньше подобное обращение всегда наполняло её разум теплом и радужным забвением, веющим счастьем, то теперь причиняло лишь боль.

Не с первого раза, но удалось прикурить. Девушка стояла спиной к мужчине, но оттого не меньше ощущала прожигающий неодобрением взгляд синих глаз. И, пусть больше всего на свете в данную минуту хотелось сбежать от всего мира, затерявшись где-то далеко-далеко от всей цивилизации, Вероника продолжала стоять на месте, вдыхая терпкий дым, приносящий ощущение мимолетного покоя. И наконец решилась заговорить.

– Маша… Да, мы с ней знакомы. Эмиль убил Машу. Я убила Эмиля, – голос звучал ровно, хотя внутри сознание разрывалось от противоречий и боли от собственных деяний. – Григорий Вермут последний человек, который должен знать и о том, и о другом. И да, я тебя обманула. И не только в этом. Почти во всём, Алекс.

– Твоя прямолинейность просто не знает границ, – усмехнулся мужчина, делая шаг вперёд, прижимаясь к полуобнажённой спине. – Но ты не стесняйся, продолжай.

Шатенка прикрыла глаза, позволяя эмоциям растворяться в шлейфе дыма и близости мужского тела. И пусть она сейчас обманывала саму себя, и иллюзорная близость, возникшая в памяти, посвящалась вовсе не Алексу, но на мгновение стало легче. Только говорить всё равно не представлялось возможным. Слишком много боли причиняли даже воспоминания. Произнести вслух то, что так терзало сердце на протяжении последних лет, так и вообще казалось равносильно самоубийству.