Глубокий вдох. Плавный выдох.
Сердце бьётся оглушительно громко…
Дыхательная гимнастика совершенно не помогает. А бледность, слишком явно отражающаяся в зеркале на моём лице, совсем не проходит.
Ещё один вдох. И выдох.
Необходимо успокоиться. Найти в себе хоть каплю хладнокровия. Иначе я просто-напросто не выдержу. А ведь осталось всего ничего до того момента, который перевернёт мою жизнь. И ничего уже не изменишь.
Глубокий вдох. Плавный выдох.
Повторный придирчивый осмотр себя в зеркале…
Перламутровая помада сияет на искусанных губах, скрывая неуместный дефект. Задетые коричневой тушью ресницы изогнуты вверх, как и хотелось местному распорядителю, в то же время оставляя ощущение естественности созданного образа. Сдобренные тенями брови выглядят ещё гуще, нежели обычно.
Да, образ невинной кокетки удаётся на славу…
При последней мысли невольно морщусь, отворачиваясь от напольного зеркала посреди маленькой комнатки без окон и иной мебели.
Каждый из присутствующих в этом злачном месте, ровно, как и я сама, прекрасно знает – невинных здесь нет. Им здесь делать нечего.
И даже факт моей девственности далеко не невинность. Ведь совсем скоро я продам её на закрытом аукционе для социопатов с самыми жуткими извращёнными наклонностями, которые только встречала психиатрия.
– Твоя очередь! – нарушает тишину властный приказ от миниатюрной итальянки из-за приоткрытой двери. – Раздевайся. Заставь наших гостей заплатить как можно больше… – надменно улыбается она, довольно оглядывая меня.
На мне и так, кроме тонкой сорочки, ничего нет.
Но приходится избавиться и от этой одежды.
– Да не сутулься ты так! – следует новое веление.
А я вынужденно одёргиваю плечи назад, пока следую за женщиной средних лет вдоль узкого коридора, ведущего к небольшому подиуму в огромном зале, окутанном полумраком, наполненном запахами дорогого табака и элитного алкоголя. И совсем не смотрю на тех, кто меня там ждёт.
Концентрируюсь исключительно на центральном выходе, драпированном чёрным шёлком. В отличие от самих посетителей закрытого клуба.
Алчные взгляды буквально пронизывают моё обнажённое тело насквозь. Разглядывают, оценивают… Нет, не любуются. Выискивают недостатки. Прикидывают, сколько действительно готовы заплатить за представленное.
Здесь совсем не холодно, но тело бьёт озноб. Липкий холодок буквально въедается в нутро, как только слышу первую озвученную за меня цену, сразу после объявления моих физиологических данных. Стартовую.
Началось…
– Десять тысяч евро за эксклюзивный контракт на пять лет!
Эксклюзивный. Не стандартный, когда «купленный лот» может диктовать хотя бы часть условий, на которых продаёт себя тому, кто больше заплатит. А это значит, что от меня потребуется беспрекословное подчинение… Во всём.
– Пятьдесят! – сообщает кто-то бесцветным тоном с высоты балкона.
Благодаря умело спроецированному полумраку тени прячут его лик, и, даже если бы и собиралась разглядывать первого претендента на своё тело, всё равно не удалось бы.
– Шестьдесят! – звучит немного погодя.
Источник этого голоса находится прямо передо мной, менее чем в десяти шагах. И, как бы я ни стремилась игнорировать, всё равно удаётся заметить сутулого мужчину средних лет, вальяжно откинувшегося на спинку роскошного кресла из красной кожи. У его ног сидит миниатюрная азиатка. Упругие кудряшки скрывают обнажённые плечи и часть лица, а тонкая цепочка, намотанная на его кулак с одной стороны – прикованная к её ошейнику с другой, видна слишком отчётливо в полумраке. Если память мне не изменяет, новоиспечённая рабыня была предыдущим лотом этих торгов.
– Сто тысяч! – обозначает новую цену ещё один из присутствующих.
Не успеваю сориентироваться на то, кто он и какой из столиков занимает.
– Пятьсот, – перебивает его другой.
Нет необходимости переводить своё внимание в нужном направлении, чтобы знать, кто именно только что настолько высоко поднял планку моей стоимости. Я и так прекрасно знакома с этими оттенками вкрадчивого баритона. Как и любой, кто изучал список самых богатых людей планеты.
Маркус Грин. Англичанин тридцати пяти лет с проницательным взором цвета тёмный ультрамарин. Он же медиамагнат – личность, постоянно мелькающая во всех новостных каналах, и… Садист. Жестокий, бессердечный зверь, на чьём счету минимум десяток купленных рабынь на данном аукционе. Но последнее, конечно же, не является достоянием общественности.
Возникшая пауза длится недолго.
– Шестьсот, – произносит мужчина с балкона.
Мой пульс и ритм сердцебиения давно зашкаливают за пределы допустимой нормы. Отражаются внутри громогласным набатом, постепенно заполняющим вновь возникнувшую тишину с каждым мгновением всё сильней и сильней. Наверное, именно поэтому я пропускаю момент, когда ставка возрастает до миллиона. И только объявление о том, что торги завершены, вынуждает вернуться в реальность. К тому же довольно трудно пребывать в царстве эмоционального забвения, когда тебя бесцеремонно подталкивают в поясницу… Всё та же итальянка, которая привела меня на подиум.
– Умница, – шепчет довольно она.
Киваю, принимая её слова. На большее просто не способна. И стараюсь не упасть, петляя между довольно тесно расставленными столиками, пока иду к тому, кто заплатил за меня целое состояние, вместе с тем отчаянно давя в себе порыв позорно сбежать отсюда, пока контракт не подписан с обеих сторон.
