Абсолютная Энциклопедия. Том 2 - [30]

Слева от входа находился огромный камин, каминная доска которого была вся уставлена разнообразными маленькими вещицами, главным образом всевозможными поделками, начиная с явно детских творений вроде соломенной раскрашенной куклы в длинной юбке и кончая головой лошади с изящно выгнутой шеей, вырезанной из мягкого красноватого камня. Фигурка выглядела поразительно реалистично. Она напомнила Хэлу резные фигурки эскимосов — их он видел на Земле в денверском музее — обкатанные волнами камни, искусным прикосновением резчика превращенные то в тюленя, то в спящего человека. Та же творческая магия чувствовалась и здесь; даже шероховатая поверхность красноватого камня вызывала ассоциации с бурой мастью лошади.

Усаживаясь в одно из удобных мягких кресел, он почувствовал в этой комнате что-то неуловимо родное, впервые с тех пор, как он покинул дом на Земле, в котором вырос. И не только потому, что здесь не было никаких реалий современного быта. Их он не встретил и в крестьянских домах на Гармонии. В этом доме сохранялся дух старины, как будто строители по просьбе первых хозяев вмуровали его в стены. Этот же дух в какой-то степени ощущался также и в Форали-Тауне; похоже, он вообще был присущ всему Дорсаю, но здесь его отличала особая утонченность — как теплый блеск дорогого дерева, за которым заботливо ухаживали многие годы.

Что бы то ни было, но все это, так же как и сам Форали-Таун, согревало его душу, как тепло очага хорошо знакомого дома, в который вернулся после долгого отсутствия. Настроение Хэла улучшилось, и, сидя в кресле, он полностью отдался потоку счастливых воспоминаний из той поры, когда в его жизни еще не было Блейза.

Хэл настолько погрузился в них, что не заметил, как в комнату вошла Аманда. В руках она держала поднос с чашками, стаканами, кофейником и графином, который затем поставила на приземистый квадратный столик, стоящий как раз перед креслом, где расположился Хэл.

— Кофе, виски? — предложила девушка, усаживаясь в кресло напротив него.

Хэл подумал, что у него нет ни малейшего желания привыкать еще к одному сорту кофе.

— Виски, — кивнул он.

— Это дорсайское виски, — предупредила Аманда.

— Я уже пробовал его, — ответил он. — Малахия, один из моих воспитателей, как-то раз, когда мне было одиннадцать, угостил меня на Рождество.

Аманда удивленно подняла брови.

— Его полное имя — Малахия Насуно, — добавил Хэл.

— Это дорсайское имя, — сказала Аманда, наливая темный напиток в толстостенный низкий стакан, затем протянула его Хэлу. Под ее пристальным, изучающим взглядом юноша невольно втянул голову в плечи. Этот взгляд напомнил ему Алефа Тормая, когда они впервые встретились в мэрии. Наконец она оторвала от него взгляд, наклонила голову и налила себе кофе.

— У меня было трое воспитателей, — произнес Хэл, как бы обращаясь сам к себе. Он отхлебнул виски, и его резкий обжигающий вкус вызвал новый прилив воспоминаний. — Они же являлись и моими опекунами. Я — сирота, и они вырастили меня. Это было на Земле.

— На Земле... так вот откуда ты знаешь, как обращаться с лошадьми. Это... и то, что твоим воспитателем был дорсаец, многое объясняет. — Аманда снова подняла голову. Только сейчас Хэл заметил, какого цвета у нее глаза. При искусственном освещении они казались синевато-зелеными, как прозрачная морская вода. — Сначала я приняла тебя за одного из нас.

— С момента моего появления в Омалу уже несколько человек сделали ту же самую ошибку, — сказал Хэл. Он заметил вопрос в ее глазах. — Я прибыл туда с Мары несколько часов назад.

— Понимаю. — Она откинулась на спинку кресла, не выпуская из руки чашечку с кофе; в сгущающемся за окном сумраке ее глаза казались еще темнее. — Чем я могу быть тебе полезна, Хэл Мэйн?

— Я хотел увидеть Форали, — ответил он. — Алеф сказал мне, что никого из Гримов нет дома, а вы их ближайшая соседка и, может быть, вы позволите мне осмотреть усадьбу.

— Гримхаус сейчас закрыт, хотя я, разумеется, могу тебя туда впустить, — объяснила Аманда. — Но ты ведь не собираешься отправляться туда ночью? К тому же днем ты сможешь увидеть гораздо больше.

— Тогда завтра?

— Завтра обязательно, — пообещала она. — Мне, правда, нужно будет еще кое-что сделать, но ведь я могу оставить тебя там и потом забрать на обратном пути.

— Очень любезно с вашей стороны. — Хэл допил виски, сделал глубокий выдох, мгновение подождал, пока восстановится голос, затем поднялся на ноги. — Меня сюда привез Алеф, но ему нужно было вернуться к ужину домой. Не хотелось бы обременять вас лишними проблемами, но не знаете ли вы, кого я мог бы попросить отвезти меня назад в Форали-Таун?

Девушка улыбнулась:

— Зачем?

— Я же сказал, назад в город, — несколько натянуто повторил он. — Мне надо где-то устроиться на ночь.

— Сядь, — велела Аманда. — В Омалу есть одна-две гостиницы, но здесь ничего подобного мы не держим. В городе ты мог бы остановиться у Тормаев или стать гостем какой-нибудь другой семьи. Но поскольку ты здесь, то будешь моим гостем. Разве Малахия Насуно не рассказывал о дорсайских обычаях?

Хэл посмотрел на нее. Она все еще улыбалась. Он вдруг подумал, что, пока они говорили, его первое впечатление о ней как о молодой женщине, едва достигшей возраста зрелости, в корне изменилось. Ему впервые пришло в голову, что Аманда, возможно, значительно старше его.