Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина - [66]
В это время Иван Ганнибал получает из рук императрицы Екатерины Великой ленту и орден Святой Анны. 10 июля того же года чин подполковника получил Петр Ганнибал. К своему восьмидесятилетию ветеран петровской эры не мог желать лучшего.
13 июля 1776 года лучший русский инженер XVIII века празднует восьмидесятилетний юбилей. В усадьбе праздник. В Суйду съехалось множество гостей, в том числе старые друзья именинника. Мы знаем некоторые имена: Иван Бауман, бывший секретарем Абрама в Финляндии, стал теперь статским советником; барон Александр Воберзер, придворный советник, когда-то он работал вместе с именинником в комиссии по Рогервикской гавани; коллежский асессор Каспер Юрьевич Тироль; Сергей Романов, священник суйдской церкви, духовник Ганнибала; Савва Челпанов, служащий Конторы лифляндских, эстляндских и финляндских дел. Всех их Абрам давно знает. Они должны стать свидетелями при подписании завещания.
Составить духовную по всей форме он попросил Челпанова. Старый инженер вполне отдает себе отчет в том, что его жизнь подходит к концу и пришло время распорядиться своим немалым состоянием в деньгах и землях.
Завещание Ганнибала
Во имя Свитыя единосущныя Троицы Отца и Сына и Святаго Духа аминь. Я, нижеимянованный генерал аншеф ордена святаго Александра Невского и святыя Анны кавалер Аврам Петров сын Ганнибал, имея о детях моих родных ниже сего объясненных должное попечение, как они, будучи при мне в равном воспитании, находятся и ныне в любви, так желаю, чтобы по смерти моей находились в непременной братской дружбе, а потому к пресечению всех каковых-либо между ими несогласиев, находясь в непоколебимом уме и разуме, сие мое утверждаю при нижеподписавшихся свидетелях завещание, оставившим от меня сыновьям моим родным Ивану, Петру, Иосифу, Исааку Ганнибалам, да будет сия моя духовная в непременной меж ими раздел, и кому из них каким движимым и недвижимым имением владеть по сей духовной определяю, тому ровным навсегда и доволну быть, к осправке за себя каждому бить челом, где по указам надлежит без всякого нарушения споров, а именно:
Ивану владеть пожалованною мне от Ея Императорского Величества в вечное и потомственное владение в Псковской губернии — Михайловскую губу с принадлежащими к ней усадьбами и деревнями, да присовокупленною мною в Ингерманландиы в Копорском уезде мызу Суйду со всеми ж ко оной мызе принадлежащими деревнями, что в них имеется мужеска и женска пола душ;
Петру присовокупленные мною ж в Ингерманландиы в Копорском уезде мызу Елицы с принадлежащими ко оной мызе деревнями;
Иосифу в Ингерманландии в Копорском уезде мызу Руново с деревнями, что в них состоит мужеска и женска пола душ;
Исааку в той же Ингерманландии в Копорском же уезде мызу Тайцу со всеми принадлежащими к ней деревнями, что в них состоит мужска и женска полу душ, да сверьх того Петру, Оси-фу, Исааку деньгами в награждение по пяти тысячь рублей. Дочери моей девице Софье даю из движимого имущества пять тысяч рублей, до недвижимого ж ничего ей дела нет, а вдовствующей дочери моей Елизавете Пушкиной и замужней дочери ж моей Анне Нееловой до движимого и недвижимого моего имения совсем дела нет. Понеже они от меня выданы в замужество с довольным вознаграждением.
Сверьх того завещеваю:
первое, что я еще в смежность к тем недвижимым имениям при жизни своей присовокуплю, то по смерти оставляю во владение старшему моему сыну Ивану, а по нем навсегда неразделимым ни в какие части;
второе, всем движимым и недвижимым по смерти моей имением владеть и доходами пользоваться супруге моей Крестине Матвеевой дочери, доколе она здравствовать будет беспрепятственно, не отделяя себе однако ж ни единые души в седьмую часть, и при ее жизни детям моим во владение натачиваемого не вступать. Когда же по власти Всевышнего и она отыдет от сего света, тогда уж детям моим во владение вышепредписанного вступать, равномерно и движимое имение, какое выше означенного, тако ж и дворовых людей на лицо по смерти обоих нас останется, всио то разделить сыновьям нашим между собою полюбно. Итак далее, доставаясь всегда и по них, ежели они будут иметь сыновей, старшим сыновьям их владельца, если ж сыновей у них не останется, а останется из них хоть один брат, то наследовать всеми теми недвижимыми имениями брату их родному, поступая по наследственной линии по порядку старшинства, дабы означенные недвижимые имения никогда не выходили из роду Ганнибалов и не разделялись другим ни братьям, ни сестрам, ни дочерям, в приданые их недвижимого имения в женский род не давать, которым помянутые имения, по основанию сего положения, доставаться должны и детям их старшим вечно, дабы никто, у кого ж имения во владении будут, не имел отнюдь власти, не только всех их, но ничего, ни малейшего из них, ни продать, ни заложить, ниже укреплять в какие-либо кому крепости или вексели, а потому оные недействительны да будут.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.