Аборигены, кенгуру и лайнеры - [89]

Я приехал в начале марта 1962 года в Сидней с намерением проверить и подтвердить сделанные в 1941 году наблюдения над аборигенами, в укладе которых еще сохранились черты первобытного общества. Это оказалось невозможным, но мне посчастливилось по крайней мере провести работу в такой группе, где форма семьи изменилась совсем недавно. При этом я смог доказать, что изменения непосредственно связаны с материально-хозяйственными факторами жизни. Таким образом, косвенно оказались подтвержденными мои прежние наблюдения, что первобытная структура семьи определяется подобного рода факторами, а не субъективными соображениями, такими, как «желание стариков обладать молодыми девушками». Работа, проведенная мной в Ангас-Даунсе, важна также потому, что подмеченные там процессы, хотя и с различными модификациями, происходили по всей Австралии. Полигиния и геронтократия исчезли; этот процесс начался сразу же после того, как аборигены вошли в соприкосновение с колониализмом австралийского образца. Моралисты утверждают, что именно распространение христианства с его этикой привело к осуждению многоженства и браков между пожилыми мужчинами и юными девушками, было причиной того, что аборигены приняли единобрачие. Не опровергая этого, обращаю внимание лишь на тот факт, что влияние христианства среди аборигенов в Ангас-Даунсе было поверхностным. Мне, кажется, удалось показать, что решающими были не этические и моральные, а материальные и экономические факторы.

Вера в духов и миссионеры

Приехав в Ангас-Даунс, я не имел намерения уделять много внимания религиозным и культовым представлениям аборигенов, потому что собирался прежде всего провести социологическое исследование их материальной жизни. Но мне удалось установить настолько хорошие отношения с аборигенами, что они сами, после того как я пожил там продолжительное время, охотно и доверчиво начали рассказывать мне о своих обрядах и показывать предметы культа.

Приведу несколько примеров, свидетельствующих о том, что в 1962 году аборигены еще сохраняли представления, свойственные первобытному обществу, но что также и на этой области сказались изменения, происшедшие в их материально-хозяйственном положении.

Очень прочной была у аборигенов вера в духов. Изгоняли духов мертвых, чтобы они не причинили вреда живым. Девушки — служанки в усадьбе прибегали к христианской магии, чтобы отпугнуть Курдайчу. Еще жива была у аборигенов Ангас-Даунса вера и во множество других духов, менее опасных. Так, существовал дух, который требовал, чтобы для него сжигали белые пшеничные лепешки; это явно было связано с тем временем, когда аборигены еще готовили свои дэмперы из мульговой муки.

Особые свойства и культовое значение, прежде всего при вызывании дождя и при инициации, придавались перламутровым раковинам. Их доставляли с северо-запада, с побережья Кимберли, следовательно, везли через пустыню, за полторы тысячи километров. В Ангас-Даунсе мне удалось раздобыть несколько таких вещиц, среди них прекрасный фаллокрипт с плато Кимберли; на нем был выцарапан типичный орнамент в виде ключа. Я расскажу, каким образом я в первый раз увидел раковину, потому что это характерно для всех случаев, когда аборигены приносили мне культовые предметы.

Это было перед заходом солнца. Я отпускал в лавке товары, когда Биг Бад, единственный мужчина в лагере, имевший двух жен, подошел к прилавку и спросил:

— У тебя ничего не пропало, Фред?

Я тотчас же догадался, что он собирается мне что-то показать, но не может это сделать при женщинах и не прошедших посвящения мужчинах. Я ответил утвердительно и попросил его зайти после закрытия лавки ко мне в сарай. Уже стемнело, и я зажег свой переносный фонарь, который висел у меня в сарае; он был подвешен к балке, примерно на высоте одного метра от стола. Мне не пришлось долго ждать. Биг Бад еще с одним аборигеном тихо подошли к двери. Я пригласил их войти, усадил и затем, чтобы исполнить все, что требуют правила гостеприимства, свернул для них цигарку.

— Ну, так что там у тебя? — спросил я, когда цигарка задымила.

Прежде чем ответить, Биг Бад тщательно закрыл дверь, снял лампу с крюка и поставил на пол. Он и другой абориген присели на корточки. Затем Биг Бад вытащил откуда-то сверток из окрашенных охрой тряпок и газетной бумаги, перевязанный волосяным шнуром, что редко делают в этих частях Австралии. Он бережно развернул сверток, вынул из него раковину и гордо положил ее на пол; затем отодвинул раковину несколько в сторону и начал ею любоваться.

— Такие раковины применяются в самых больших корробори в моей стране, в горах Петерман, — заверил он меня.

Это была действительно редкая и прекрасная вещь, и я нисколько не удивился, когда в ответ на мой вопрос он назвал мне цену — пять фунтов. Раковина стоила таких денег, по это была большая сумма, а у меня к тому времени осталось очень мало денег, и я ответил:

— Возможно, я куплю ее перед самым отъездом.

За соответствующее вознаграждение туземцы позволили мне скопировать выцарапанный на раковине рисунок. Я думал, что, даже если мне не удастся купить раковину, какой-нибудь другой исследователь сможет, приехав сюда на следующий год, разыскать по моему рисунку перламутровую раковину. Конечно, если только до того времени она не попадет через черный рынок в Алис-Сприпгсе в руки какого-нибудь туриста.