Абордажная команда Белвела - [17]

В то время как Дайтоб предавался размышлениям, канцлер Его Величества уже шагал к поселению, вглядываясь в темное пятно вдалеке, на которое указали солдаты, пояснив, что это и есть форт.

Взошло солнце, мягкие лучи подрумянили стены домов. Хауэлл поежился — заря выдалась холодной. Только закрытые ставни встречали группу вооруженных мужчин, прошедших поселение насквозь, но так и не встретивших жителей.

— Комендант точно будет на месте? — спросил Хауэлл у одного из солдат.

— Да, сэр. Говорят, он как будто заключен там. Только заключенные рано или поздно выходят, а он служит тринадцатый год, и наверняка будет служить до конца жизни. Поговаривают, он с самого детства вертелся среди рабочих, когда тюрьма ещё только строилась.

— Напомни, как его зовут?

— Гелфорс Род. О нем ходит много слухов. Сначала он служил простым стражником, сэр. И уже тогда проявлял склонность к этому делу.

— Какому делу? — не понял Хауэлл.

— Он оставался в тюрьме, когда выходило рабочее время, и мог бродить по коридорам до самого утра. Прежнее начальство ценило его как внимательного надзирателя. Постепенно он продвигался по службе. Ещё бы! Ведь он проводил на работе по шестнадцать часов, а то и больше! Блуждал по мрачным коридорам, проверяя камеры заключенных. Были дни, когда он вовсе не уходил домой. Тюрьма стала его настоящим домом. Шло время, и пробил час, когда прислали указ королевского двора о назначении Гелфорса Рода на должность коменданта. С тех пор он больше ни разу не покинул стены форта. Тринадцать лет прошло, сэр! Он продолжает бродить по туннелям, переходам и подвалам тюрьмы, как и всегда, но мне не дает покоя один вопрос…

— Какой же? — осведомился Хауэлл.

— Жалование коменданта составляет двести сорок золотых крон в год. Это немалые деньги, сэр. Однако Гелфорсу Роду просто некуда их тратить! Я думаю, он сделал тайник! Он знает все потайные ходы, и уж будьте уверены, даже через сотню лет после его смерти никому не найти сокровища!

Группа подходила к форту. Отчетливо стали видны черные иголки, мерно покачивающиеся на ветру. Полчаса ушло на то, чтобы дойти до тюрьмы и ещё столько же на ругань со старой привратницей, которая не хотела пускать их внутрь. В итоге, оставив солдат на улице, Хауэлл последовал за ней, петляя по затхлым коридорам. Стены, поросшие плесенью, разбитый пол, и множество насекомых, прячущихся от света. Единственной отрадой было то, что Хауэлл питал необъяснимую любовь к мокрицам, коих здесь было предостаточно. Канцлер с интересом наблюдал, как они бегут в тень, скрываясь от света. Факел потрескивал, отбрасывая мутные тени на влажные стены темницы. Старушка шла вперед, продолжая ворчать под нос. Хауэлл подумал, что если он потеряется в этих лабиринтах, то уж никогда не увидит дневной свет. Дважды из темноты появлялись надзиратели с угрюмыми лицами, и молча проходили мимо. При виде их Хауэлл вздрагивал, поначалу ему казалось, что он видит призраков.

Дошли до ржавой двери, привратница поколотила в неё ногой, и, не задерживаясь ни секунду, побрела обратно. Хауэлл остался один в полной темноте. Пальцы его легли на холодную ручку, душераздирающе скрипнула дверь, и Хауэлл заглянул в помещение. Здесь было светло, и он заметил широкий деревянный стол, за которым сидел худой мужчина. Комнату освещал камин. Стены, небрежно обмазанные глиной, были облеплены ключами, что кривыми рядами висели на ржавых гвоздях.

— Сэр Гелфорс Род?

— Допустим, — комендант выглядел как скелет, обтянутый кожей. Пальцы, похожие на паучьи ножки, барабанили по столу.

— Меня зовут сэр Хауэлл, я состою на королевской службе в должности канцлера.

— Меньше слов, — попросил Гелфорс Род, — и ближе к делу.

— Как вам будет угодно, сэр. Мне необходимо поговорить с заключенным по имени Дин Лайлойд.

— Разрешение на пытки есть?

— Нет.

— Что же вы?

— Мне только поговорить.

— Дело ваше, — бросил Гелфорс Род, решив, что и так уделил посетителю слишком много внимания.

Комендант ловко влез в сапоги и, ни секунды не колеблясь, снял со стены нужный ключ. Гелфорс быстро развел огонь в фонаре, и Хауэлл поспешно последовал за ним, понимая, что комендант ждать не станет. Гелфорс шел очень быстро, хотя фонарь освещал дорогу разве что на шаг вперед. Хауэлл осознал, что для коменданта эта тюрьма — родная стихия. Гелфорс бесшумно, как летучая мышь, шагал вперед, а канцлер едва поспевал. Пахло плесенью и землей. Они спустились, отсчитав с десяток ступеней, потом долго шли под уклон. Хауэлл получше запахнул мундир, опасаясь простудиться.

Начался подъем: комендант мгновенно взлетел по винтовой лестнице, и Хауэлл уже решил, что потерял его. Но Гелфорс ожидал запыхавшегося канцлера наверху, и молча двинулся вперед, как только тот поставил ногу на верхнюю ступень. Спустя минуту показались решетки. Истощенные, замученные люди сидели в камерах по одному, и протяжно стонали, когда комендант и канцлер проходили мимо. Свет от фонаря падал на страдающие лица и тусклые глаза. Перед одной из камер Гелфорс остановился, выше поднимая фонарь. У Хауэлла пересохло в горле.

— Дин Лайлойд? — спросил канцлер.

— Это он, — подтвердил комендант.