Абхазский дневник - [29]
Итак, больная, по-дрова. Иначе без еды останусь. Кашляя, сморкаясь, с хрипами в бронхах, взяла я большую сумку и шнур для вязанки хвороста и отправилась за ним аж от нашего «Колоса» до автобусного гаража на улице возле Тархнишвили. Там я приметила давно валяющиеся ветки от срубленного платана. Пешком туда и обратно! Шла через перрон ж.д. вокзала. Там уже растащили скамьи для сиденья, стоящие на перроне, деревянные, на дрова. Обычно я там отдыхала, идя пешком с базара и работы. Скамей уже нет. Один приличного вида мужчина тащил домой кресло из зала ожидания на вокзале. Все тащат и тащат! Ломают и жгут, как вроде бы «после нас хоть потоп». Выгружали целый вагон пшеничной муки. Но куда она девается потом? Наверно, для армии и своего населения. Стоят грузовые машины с ящиками мандарин. Увозят в Грузию. Но сколько вывезешь? Видела у частных домов выброшенные на улицу срубленные деревья мандариновые. И впрямь, кому они теперь, бездоходные, нужны? Вырубят их и посадят дорогой картофель. Как в Белоруссии будем жить. Я запыхалась со своей бронхиальной одышкой. Наглоталась очень холодного воздуха. Еще больная, вспотела. Как потом не заработать осложнение. Ну, а что же делать? Самое тяжкое, что нет у меня огня и уже кончились запасы воды. А воды нет нигде. И дождевой – тоже. Туалет промыть нечем. Где-то, говорят, есть бассейн с дождевой водой, надо пойти. Схватим мы без питьевой воды эпидемию. Странно, раньше и без эл. энергии кое-где во дворах иногда шла вода. Теперь ее нет. Без света можно жить, ложась рано спать, но как мне быть без воды и огня. Мне нужен горячий чай, больной, а его у меня нет. Грузины стойко все переносят. Еще бы! Мука у них есть, огонь – тоже. Вот с водой худо, но и ее находят. Все терпят, не сетуя, считая, что их борьба – это борьба за право дело. Пленка на моем выбитом окне утром вся запотевшая и мокрая – течет прямо с нее. И это внутри очень холодной квартиры. Слава Богу, что пока хоть есть крыша над головой. А если вдруг наступление и дом разнесут наш? Боюсь, что не выдержу я этих тягот. И весной, и летом будет тяжело без огня и воды. Даже хуже – грозит эпидемия. Кругом разор и запустение, а работники зеленого хозяйства что-то делают: подрезают кусты, копают газоны. А пальмы от мороза здорово пострадали. Очень была холодная зима, как мы выжили, не знаю. Я уже не купалась больше 2-х месяцев, месяц не мыла голову – негде нагреть воды, нет воды. Белье постельное все черное от сажи, пижама – тоже. Полный шкаф чистого белья, жаль пачкать и его грязным телом – негде потом постирать. Мы уже как бомжи стали. И о нас молчит Центр. ТВ!!!
По дороге обогнала большая, крытая брезентом, машина. Я разглядела в ней ящики с бутылками шампанского. Надо же: блокада и прорва у нас тут шампанского! Пир во время чумы? Куда и кому оно? Кругом на кучах мусора лишь из-под него пустые бутылки.
Говорить мне рядом не с кем, и потому я свои мысли поверяю дневнику.
А я слышала, что не 1 марта, а к 4-му марту собираются абхазцы штурмовать город, хотя считаю – это чистым безумием и авантюрой. Ни от нас, ни от города ничего не останется и не возьмут его при этом.
В день советизации Абхазии – 4 марта!? О, Господи, кому нужна сейчас советизация?.. В то же время пока, ничего отличного от прежнего, я не вижу. Тот же диктат и тоталитаризм. Но в еще худшей форме.
Продолжаются грабежи и заселения квартир. У нас в доме среди бела дня обокрали русскую квартиру при ушедших в город хозяевах.
Разгромили и ограбили квартиру Юры Чкадуа и его жены – Св. Амашукели.
Люди тащат питьевую воду пешком откуда-то из Нового района. И еще неизвестно качество этой воды.
Люди приспособили коляски, тачки, сумки на колесиках для дров, рынка и таскания др. тяжестей. А ведь была и у меня такая сумка, и у сестры Риты. После ее смерти все выбросил дурак Лева. Как бы эти сумки сейчас облегчили мою жизнь.
Зашла к Ляле Инал-ипа. У нее весело гудит печка. Полно кипяченной воды. Я напилась просто воды от души – теплой, кипяченной. Она дала мне 3 штуки пресных оладика на обед. Вот так и живем – маемся. Доколе?!
Осенью объедались дешевыми фейхоа затем – мандаринами, теперь – апельсинами, 20 р. за кг. Только и остается поглощать цитрусовые, благо их варить не надо и им не требуется огонь с дровами.
Очень боюсь инфекции при отсутствии чистой воды. Руки хорошо не моем, посуду тоже не промываем, цитрусовые не споласкиваем – экономим воду. И все начальство города просто молчит! Значит, прифронтовому, как они его называют, городу ничего не надо.
Говорят, Шеварднадзе Э.А. пригласил наблюдателей из ООН, чтобы они увидели, что натворили тут русские летчики, сбросив бомбу на жилые дома. Похоже, что и мировое сообщество против Абхазии. А чего ждать-то, что они там знают об Абхазии, кроме как со слов крикунов из Грузии.
2 марта 1993 года
Ночь прошла спокойно. Рано утром пошла по ул. Эшба к колодцу за водой. Одна хозяйка уже нас во двор не пускает. Ходим к другим. Потом взяла карточки и пошла в библиотеку. Через перрон железнодорожного вокзала и пути. На перроне масса беженцев с вещами и мешками мандарин. В основном, грузины. Бегут, как с тонущего корабля, боясь, видимо, непредсказуемых событий. Ну, а что будет с нами? Стоит эшелон с Красным крестом. Шла назад уже полный электропоезд с народом. Это уже другие, днем едут. Уезжают и уезжают. С нами-то что будет, нам что делать?
