Абхазский дневник - [14]

Надо было дать сдачи аж 504 р. Хорошо было дома 150 р., заняла у соседей 400 – сумела дать сдачи, уф-ф-ф! А где теперь мне менять мою купюру? Не у мясников же на рынке – надуют в два счета. Вот так они мучают бедных пенсионеров – пожилых людей.

Пенсию же с ноября назначили 1.570 р. Что это на месяц в сравнении с нашими нынешними ценами. Считай это всего 157 р. старыми деньгами.

Расплатились с нами по декабрь включительно. Оно и видно, говорили, что прибыли деньги в Абхазию – один миллион! Интересно, кто дал Грузии такие деньги? Сами мы сейчас бедны, как церковные крысы, и торговать нам нечем.

Нет, так и не прорвались ночью за Гумисту! Но должны же они это сделать, упорно пытаются. Со страхом жду этого дня в тревоге там за своих.

Все-таки, видимо, это были англичане. Говорят, что приезжали в машине с Красным Крестом. Жаль, что я их так и не увидела. Кто же их ко мне прислал? Кто-то из моих друзей или родных из Гудаута, а может кто-то из Москвы? Неясно. Жаль, жаль, что не повидались.

28 декабря, понедельник, 1992 г.

Всю ночь шел страшный бой у р. Гумиста. Сейчас, в начале восьмого утра, утихло. Но иногда бухает. Все-таки им важно к Новому году завершить операцию, чтобы поднять тост за покорение абхазов. Да, да, на языке XIX в. это так и называется, тогда бы так и произнесли и историки написали бы: покорение абхазов! Уже не в XIX веке, а в конце ХХ-го! Нужно поставить абхазов на колени. Вот и бьются они, бедные, там, до последнего . Напрасные жертвы! Такая боль за них. И это все совершает «демократ» №1, ближайший бывший сподвижник М.С. Горбачева, которого превозносил до небес демократический Запад, в первую очередь США. Вот такие зигзаги в политике. Действительно, политика – грязное дело, недостойное порядочного человека и противное Богу, если идет вот такая бойня. Опять я – на анализы! И впрямь, как написано о Скорпионе в гороскопе – аналитический, мужской ум. А зачем он мне нужен1 Лучше бы я рассуждала, как другие: «Подумать только, идет такая борьба из-за кресел!» Наивные и недалекие люди!

Надо идти в библиотеку и что-то делать с этой моей «драгоценной» 5.000-тысячной купюрой. Теперь будем мы, пенсионеры, кому их вручила почтальон, ходить с этой купюрой, как с писаной торбой. И в банк не понесешь – оттуда же и принесли. Видно, нет других. И потерять боюсь. Было бы на что жить сейчас, я бы ее сохранила до лучших времен. Но, увы, отдать соседям долг от ее сдачи и на что-то жить дальше. Может, работы лишат.

А какая мерзкая сегодня погода – идет дождь со снегом. Мокрым! В квартире стылость, а там им, за Гумистой, наверно, сейчася жарко. Бедные, бедные! Чем помочь, как и что сделать? Остается лишь сидеть и ждать конца всего этого. Любого! – И переживать и пережить всю эту боль.

С утра вдруг стали давать хлеб. Я зашла к В. поделиться о вчерашней пенсии, а у нее – хлеб. Отрезала она мне полбулки. Такое богатство! В. сказала, что в очереди одна старуха сказала, что грузинские войска готовят генеральное наступление 20 января. Неужели? А что сейчас-то происходит? Это, мол, лишь подготовка. А я-то думала, что они к Новому году постараются покончить с абхазами. Решить вопрос, как говорится, окончательно и бесповоротно.

29 декабря 1992 года, вторник.

Встала в 5 ч. утра и пошла в очередь за хлебом. Ночью выпал небольшой снег, но мокрый. Вызвездило, и к утру – морозец. Гололед, скользко. Сломались хрупкие ветви эвкалиптов. Люди из частных домов тут же выскочили с пилами и топорами и отнесли себе это топливо во дворы. Опять они! Всюду они поспевают. Простояла в очереди за хлебом с 5 ч. утра до 9 ч. утра. Люди окоченели на морозе. Пританцовывали. Старые, инвалиды, на костылях… Ноги стали нечувствительными. Потом, отчаявшись стали барабанить в дверь завода: будет ли хлеб или мы напрасно коченеем! Вышел пожилой грубый гвардеец, отругал за стук и сказал, чтобы уходили по домам – не будет хлеба. Ни сейчас, ни вообще потом. Никогда, вроде. А гвардейцы уносили хлеб в мешках, горячий, еще пышущий жаром, весь в пару. Разошлись люди. А я пришла домой, взяла сумку с деньгами и палку – алабашу – и поплелась по гололёду на рынок. Ведь кормит нас лишь он и черный рынок. Но и там почти пусто. Купила 1 кг. кукурузной муки за 100 р. и 1 кг. мяса за 250 р. На обратном пути собирала обломившиеся от снега ветки платана – и в сумку – для топки. Встретила по пути И. Патейпа. Она шла пешком аж из Нового района на базар. За какой-либо едой! «Хоть что-нибудь купить» - сказала она. Бедная Ирочка, была похожа на бомжиху, и это лектор АГУ, умница: в ветхом куцем пальтишке на рыбьем меху, в дырявых перчатках… Сказала, что уже давно живет без хлеба. Печку железную купила, но на нее нужно массу дров, а их нет… Пришла я домой и стала жарить немного картошки. Как быть без хлеба! А ноги так и не пришли в себя от утреннего холода на снегу в очереди. И хлеба не достала.

Все гвардейцы с их машинами, танками и танкетками исчезли вдруг из гостиницы «Турист». Там не осталось ни души. Куда – неизвестно! Русские все же сочувствуют абхазам. Нет, нет да слышится: «Когда же вернутся наши абхазцы», или «Абхазцы сейчас сильные…» Если бы! Так и не знаю, на что рассчитывают там наши абхазцы. Сухум взять им не под силу, туда грузинские войска упорно не пускают, отбрасывают от Гумисты. А сколько может длиться это «великое сидение»? Лично я рассчитываю на упорство и упрямство Влад. Григ. (Ардзинба. – Ред.). Со слов В., у него отец такой упорный и упрямый, которого она знает.