Абхазский дневник - [10]

В зверства верю плохо. Просто стараются восстановить простых людей друг против друга. Чтобы убивали ни в чем неповинных абхазцев в городе.

Вообще жить в городе становится опасно и страшно для нас.

15 декабря 1992 г.

В хлебных очередях чего только не услышишь! Рядом вполголоса один армянин рассказывал, как гвардейцы остановили троллейбус, идущий в Новый район (тогда еще был эл. свет и они ходили), вошли сразу в три двери троллейбуса и потребовали от пассажиров паспорта. Именно паспорта, а не какой-либо другой документ. Те их достали. И тогда гвардейцы стали вырывать из паспортов ту страницу, которая заполнена на абхазском языке. Ведь данные в паспорте заполняются на трех языках у нас. Затем изуродованные таким образом паспорта вернули пассажирам. И этот армянин в очереди с недоумением и риторически вопрошает: «Что это!!!» А я ему тоже спокойно ответила: «Это – «новая демократия!»

Многие люди в городе разных национальностей уже давно сделали свои выводы, глядя на все происходящее в нашем городе. «Дем. Абхазия», как всегда о пожарах, с горечью пишет о пожаре ж-д вокзала. И ни слова о том, кто в этом повинен, кто совершил злодеяние и какие меры будут приняты к преступникам. А ведь ясно, как день, что все это совершили дислоцировавшиеся там несколько дней гвардейцы с одним своим танком на перроне. Они обитали в одной из уютных комнатушек автовокзала и чего-то там не поделили, разорвав при этом ни в чем не повинный вокзал. Пока их там не было – я ведь целый месяц проходила по перрону, идя на работу – вокзал был целехонек. Появились они – вокзал сгорел за пару дней их пребывания там.

16 декабря 1992 г.

Вечером, 15-го числа, опять раздались сильные взрывы в районе Новом. И сегодня утром – тоже. С какой стороны стреляли неизвестно.

Утром пошла узнать о пенсии – ничего нет. Оттуда с сумкой – за корой эвкалипта и хворостом.

По ул. Эшба туда-сюда опять дребезжали танки, в сторону Гумисты и обратно. Откуда-то со стороны Лечкопского кладбища тоже выполз танк. Вот такое оно, «перемирие» и «переговоры» до 17 декабря, как нам сказали. О чем, собственно, могут вести переговоры противные стороны, если то, что предлагает одна сторона неприемлемо для другой и наоборот?

Наверно, конца этой войне не будет.

Увидела по дороге опять Э.С. Она сообщила мне, что умер сын Х.Г. – Алик. Еще молодой мужчина. Это родственник моей двоюродной сестры. Завтра похороны в 1 ч. дня. Надо будет обязательно пойти. Пешком! Все пешком и всюду лишь пешком. Откуда брать на все силы.

Надо развести костер и постирать три дня замоченное белье. Все такое мученье – первобытная жизнь.

За комбижиром, который стоит 150 р.за кг., стоит огромная очередь, будто за сливочным маслом. Раньше его никто и в рот не брал. Опять мне приснилось, что Лева до Гудауты не дошел. Одолели меня тяжелые сны. Ни одной ночи без неприятного сна. И хлозепид с элениумом не помогают.

На ул. нашей Эшба через каждые 100-200 м стоит непременно гвардеец. Кишат они повсюду и везде. Как их много! Ведь и местные одели формы и пошли с автоматами. Разве все это абхазам одолеть? Надо же быть реалистами – или же унижение и еще более тяжелое рабство, чем при социализме, или просто гибель всего народа.

И все равно Л. Маршания я никак патриотом назвать не могу! Он печется лишь о собственном удобном устройстве, чего и добился. Во всякой нации есть такие люди. Но они – это еще не вся нация и не весь народ!

17 декабря 1992 г.

Поздно вечером, уже темно, и пришлось лечь из-за отсутствия света, несколько раз затрещал пулемет, где-то будто совсем рядом, так близко. Раздавались выстрелы. Было неприятно и страшно. Ну, в кого здесь в городе вот так можно ночью стрелять из пулемета или автомата?

Наверняка пьяные эти вояки и просто балуются, пугая бедных людей и без того живущих пещерной жизнью.

Была я вечером у В. в соседнем доме. Она лежала, я сидела рядом, держа на коленях и грея ее котеночка, которого она подобрала и приютила. Оказалась кошечка, и я ее назвала Сесилью. Она ко всем лезет на колени греться, а ночью пролезает к В. под одеяло и спит с ней.

Мы просто разговаривали при свете ее коптилки. Так рано спать ложиться не хочется, всего 6 ч. вечера, а дома и поговорить мне в квартире не с кем.

Возвращалась, наши уже закрыли дверь на засов. Рано закрывают. Пришлось беспокоить соседа, чтобы открыл мне парадную дверь. А за дверью стояли в это время еще две моих соседки и шутливо от меня потребовали: «Пароль, пароль!» Я засмеялась, пароль сразу не придумала, а потом мне пришло в голову уже в постели, что надо было сказать: «В «Колосе» в свободной продаже булочки с маком!» В самый раз и к месту, т.к. мы давно никаких булочек не видим

Ходила на похороны бедного А. (Алика Сангулия? – Ред.) – сына тети Х. По нынешним военным временам похороны были вполне приличные. И народу собралось немало. Конечно, были и грузины с соседних улиц, те, кто его хорошо знал с детства.

Абхазцев было мало. Даже среди их родственников многие отсутствовали – нет в Сухуме.

Роскошные букеты – роз, хризантем, оформленные в целлофан. Симпатичная, хотя и некрасивая жена. Квартиру, похоже, пока не ограбили. На месте вся библиотека, роскошная хрустальная люстра… Уж ее бы сняли мародеры!