Абанер - [10]
В других бригадах дело тоже спорилось.
— Напрасно, Клавдия Ивановна! — виновато сказал Чуплай. — Мы одни управимся.
Щеки Клавдии Ивановны раскраснелись.
— А мне тоже попилить охота! Давай, Женя, давай!
К вечеру затихло перестукивание топоров, замолкли певучие пилы. Бригады принялись скатывать, таскать и укладывать в штабеля саженные сутунки.
— Берем раз!
— Еще раз! — ухало по лесу. Им вторило громкое: «Взяли! Взяли!»
Какое тяжелое бревно! А надо его поднять на верх штабеля. Клава согнулась дугой, Валька отчаянно пыхтел и отдувался. У Сережи задрожали колени, вот-вот он выпустит бревно, тогда оно придавит Вальку… Но бревно подхватили чьи-то сильные руки. Сережа перевел дух — Фима-монашка.
Вчетвером они затащили комлистый сутунок, Фима жалеючи поглядела на Клавину бригаду.
— Надорветесь вы. Давайте вместе… Аксенок, Липа, идите сюда!
Каково же было удивление ребят, когда Мирон обмерил штабеля и сказал, что поставлено не пять кубических сажен, а пять с гаком.
— Кубометров сорок пять!..
— Ура! — закричал Валька.
Чуплай повел плечами налево, направо.
— А что, хлопцы, давайте поставим шестую сажень!
— Правильно!
— Даешь шестую! — крикнула Клавдия Ивановна.
Опять застучали топоры, завизжали пилы. Поставить шестую сажень всем очень хотелось. Теперь ребята работали, как на пожаре, и уже не по бригадам, а кто с кем попало.
Валька перебегал с топором от елки к елке, но везде успевали обрубить сучья раньше его. Вдруг Сережа с ужасом увидел, что Валька бежит к обгорелой пихте, а та валится на него.
— Валька-а!..
Валька метнулся, но было уже поздно. Сучковая вершина, падая, с головой накрыла мальчишку.
ССЫЛЬНЫЙ
Сутулый человек в халате, шлепая галошами, обутыми без ботинок, сошел с веранды в садик и остановился в изумлении. Еще вчера здесь ярко цвели георгины, пьяно пахли молочные табачки. В одну ночь клумба почернела. Спаленные ледяным дыханием цветы превратились в жалкие головешки. Белесый иней упал на траву, кусты акации и сирени.
Над лесом поднималось солнце. Робкие лучи дотянулись в сад. Напрасно!.. Теперь не вернуть цветы к жизни.
Человеку стало безмерно жаль георгин. Он сел на скамейку и задумался.
…Аркаша любил сидеть у матери на коленях, обхватив ее шею руками, а еще больше любил слушать, когда она играет на рояле. Пальцы матери мелькали по белым и черным клавишам, от их прикосновения рождались нежные звуки. Мальчик нередко засыпал в кресле, убаюканный ими.
Овдовев, генерал Лойко поручил воспитание сыновей свояченице. У сухонькой, близорукой тети Тины было доброе сердце. Она укладывала детей спать, читала им сказки, водила гулять по бульварам и с утра до вечера семенила по дому мелкими быстрыми шажками. А когда мальчики подросли, стала готовить их в гимназию, сперва старшего Глебушку, — потом — Аркашу.
Младший брат совсем не походил на старшего. Аркаша не любил шумные игры и рос тихим, задумчивым, не по летам серьезным. Может быть, от матери унаследовал он любовь к музыке и чуткий слух.
Только в редкие часы Аркаша менялся до неузнаваемости. Когда приходила маленькая Римма, подвижная, как стрекоза, девочка с глубоко запрятанными глазами и жиденькими косичками, они взапуски бегали по комнатам, прыгали на стулья, и генеральский дом наполнялся звонким шумом, как птичьим гомоном. Тетя Тина удивлялась странной перемене и не знала, как остановить расшалившихся детей. В другой раз мальчик с девочкой играли в четыре руки на рояле.
Гимназию Аркадий закончил с золотой медалью. Отец хотел отдать его в пажеский корпус, где учился старший генеральский сын, но Аркаша заговорил об университете.
— Так ведь это для поповичей, акцизных чиновников! — отрезал отец. — А не для тебя, потомственного дворянина.
Юноша настаивал на своем. Тихий, покорный мальчик, каким привык видеть его отец, вдруг проявил необыкновенную настойчивость. Генерал любил сына и махнул рукой. Да и годы старили Лойко. В последнее время он двигался с трудом, редко выходил из дома и часами дремал в кресле.
Студенту легко давалась математика. Он находил в ней необыкновенную прелесть. К отношениям чисел не примешивались человеческие чувства — зависть, обида, злость. Здесь нельзя покривить душой, солгать. Чистотой и точностью математика напоминала музыку. Аркадий не бывал в студенческих кружках, не любил вечеринок и прослыл в кругу товарищей чудаком.
На большой Никитской улице у подъезда консерватории часто видели скромного студента. Он появлялся здесь почти каждый день, когда кончались занятия в консерватории, садился под липами на скамью и терпеливо ждал Римму.
К тому времени у девочки-стрекозы из жиденьких косичек выросли тугие косы, и сама она вытянулась, но была такой же худенькой, воздушной. На впалых щеках загорелся яркий румянец, и еще глубже запрятались карие с искорками глаза. Она часто прихварывала, и Аркадий, не дождавшись ее возле консерватории, шел домой один.
Но были дни, когда Римма выглядела совсем хорошо. Тогда молодые люди гуляли по московским улицам, ездили в Сокольники, на Воробьевы горы, а как-то отправились в Останкинский парк.
Стояла такая же теплая осень, дубы и липы роняли листья. Гуляющих было немного, Аркадий с Риммой далеко ушли по аллеям парка и забрели в самый дальний угол. В глазах Риммы снова вспыхнули веселые искры, как у шаловливой стрекозы.
Эта маленькая повесть извлечена из архива писателя Леонида Васильевича Соловьева, автора широко известного произведения «Повесть о Ходже Насреддине». Повесть написана в форме дневника, который ведет сын русского врача, поселившегося в Коканде, и рассказывает об одном из эпизодов борьбы за установление советской власти в Средней Азии.
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852–1912) – русский прозаик и драматург, автор повестей, рассказов и сказок для детей. В книгу вошли сказки и рассказы, написанные в разные годы жизни писателя. С детских лет писатель горячо полюбил родную уральскую природу и в своих произведениях описывал её красоту и величие. Природа в его произведениях оживает и становится непосредственной участницей повествования: «Серая Шейка», «Лесная сказка», «Старый воробей». Цикл «Алёнушкины сказки» писатель посвятил своей дочери Елене.
С самого детства мы пытаемся найти свое место под солнцем — утвердиться в компании друзей, завоевать признание или чью-то любовь, но каждый действует по-своему. Эта история о девчонках с твоего двора, подругах. Леся старается всем угодить, но в поиске всеобщего признания забывает о себе. Ира хочет главенствовать, не понимая, что превращается в тирана. Наташа живет прошлым. А Симкина выбирает путь аутсайдера.
В книгу вошли четыре рассказа для детей, которые написал писатель и драматург Арнольд Семенович Кулик. СОДЕРЖАНИЕ: «Белый голубь» «Копилка» «Тайна снежного человека» «Союзники».
Повесть о жизни девочки Вали — дочери рабочего-революционера. Действие происходит вначале в городе Перми, затем в Петрограде в 1914–1918 годы. Прочтя эту книгу, вы узнаете о том, как живописец Кончиков, заметив способности Вали к рисованию, стремится развить её талант, и о том, как настойчивость и желание учиться помогают Вале выдержать конкурс и поступить в художественное училище.