А завтра — весь мир! - [33]

Старик считался одним из лучших моряков своего поколения, и теперь мне предстояло отправиться в последний океанский поход Славеца перед уходом на пенсию. Это была огромная честь, я как будто брал уроки игры на фортепиано у Бетховена.

Конечно, его невозможно было не узнать. Он сидел за столом, читая итальянскую газетенку: длинная седая борода как у Нептуна, морщинистое загорелое лицо, орлиный нос вождя краснокожих и пронзительные серо-голубые глаза. Даже одетый в лохмотья, этот человек выделялся бы в комнате, полной королей. Все его существо излучало уверенность и привычку командовать.

Внутри Морского казино было запрещено отдавать воинское приветствие, но я все-таки размышлял, подползти ли к нему на коленях или сделать реверанс. Славец оторвался от газеты и улыбнулся.

— Да?

— Э-э-э… разрешите доложить, герр командир.

— Так ты, должно быть, посыльный. Как тебя зовут, парень?

— Разрешите… в смысле…. Я с уважением…. Прохазка, герр командир… Отто Прохазка… Кадет второго курса в императорской и королевской Морской академии

— Чех?

— Я... разрешите доложить, что… э-э-э… да, герр командир.

— Ты из Богемии или из Моравии?

— Разрешите доложить, из Моравии, герр командир.

— Выходит, мы с тобой земляки, — улыбнулся он. — Я родился и вырос в Кремзире. Ты так случайно не бывал?

— Никак нет, герр командир.

Славец мечтательно вздохнул.

— Как и я. Я не был дома года с 1870-го и сомневаюсь, что сейчас смогу узнать родные места. Первое плаванье, да? — Я кивнул, не в силах произнести ни слова. — Отлично, думаю, мы неплохо поладим. Я командовал множеством чехов, и все они становились первоклассными моряками. Осмелюсь сказать, мы и тебя таким сделаем. Я теперь сбегай в отель «Читта ди Триесте» и отнеси эту записку линиеншиффслейтенанту Залески. Передай ему мои приветствия и сообщи, чтобы доложился мне здесь через час на собрании офицеров.

Я обнаружил линиеншиффслейтенанта Флориана Залески, третьего офицера «Виндишгреца», в его номере в отеле «Читта ди Триесте»: едва ли даже однозвездочном заведением, возвышающимся над рыбным рынком на площади позади храма Августа. Я спросил насчет лейтенанта Залески на своем лучшем итальянском у сального хозяина, почесывающего живот за стойкой портье, и мне велели подняться по темной лестнице в номер пятнадцать.

Я постучал. Безрезультатно. Я постучал еще раз. Какие-то голоса внутри. Я постучал в третий раз, и дверь распахнулась, явив причесывающуюся рыжеволосую девушку. Мои глаза расширились так, что она могла услышать хруст натянувшихся мышц. Девушка была абсолютно обнаженной, если не считать шелковой прозрачной ночнушки, и просвечивающую сквозь нее фигуру в наши дни описали бы как «сочную».

Но стоял 1902 год, когда даже проблеск женского локотка считали уже небольшим скандалом. До сей поры я познавал женское тело вслепую, так сказать, по методу Брайля, с партнершами по танцам в Морской академии и с синьориной Маргаретой, будущей монахиней, в оливковой роще прошлым летом. А теперь передо мной стояло это восхитительное создание... Я судорожно вздохнул, залившись ярким румянцем.

Она улыбнулась, продолжая причесываться, и окинула меня взглядом из-под густых ресниц.

— Bitte?

— Разрешите... Хочу сказать... Э-э-э... хм... я...

Язык просто отказывался мне подчиняться. Девушка рассмеялась и откинулась назад — свет из окна очертил изгибы ее тела.

— Милый, какой-то мальчишка желает тебя видеть. Думаю, он с корабля.

— Иду, Митци, скажи, чтобы подождал, — послышался приглушенный голос из глубины комнаты.

Девушка с улыбкой обернулась ко мне.

— Прошу, обождите.

Спустя пару секунд появился «милый» — без воротничка и кителя, с болтающимися подтяжками, бритвой в руке и половиной лица в пене. Таким я впервые увидел своего командира на весь период предстоящего плавания: непосредственного начальника, инструктора, духовного наставника, морального стража, отца-исповедника, банкира и доктора в одном лице. Я уже знал, что он поляк из Вадовице, что в западной Галиции, и ему слегка за тридцать.

Но теперь, когда появился шанс познакомиться с ним, должен сказать, он не походил на поляка: скорее на армянина или турка, с восточными черными глазами, черными усами и густыми черными бровями на гладком и округлом лице, по цвету, форме и структуре похожем на буроватое яйцо; скорее ближневосточного типа, чем славянин. Но в этом не было ничего особо странного.

До конца восемнадцатого века южная Польша делила границу с Османской империей, и галицийское дворянство перемешалось с захватчиками, военнопленными, торговцами и поселенцами, землю которым предоставили польские короли. В те дни существовало даже несколько еврейских помещиков, владеющих землей вокруг Лемберга — уникальное явление в Европе, где евреям повсюду запретили владеть землей. Залески оглядел меня полузакрытыми глазами и взял предложенный конверт, выслушав словесное сообщение от капитана.

Он кратко кивнул.

— Очень хорошо. В каком вы подразделении, молодой человек?

— Разрешите доложить, вахта правого борта, приписан к бизани, герр шиффслейтенант.

— Ясно. Ну, в таком случае мы часто будем видеться в последующие полгода, так что постарайтесь быть на высоте. Abtreten sofort