«А вот и невеста» - [11]

— Ты сегодня очень красивая.

Сэм посмотрела на него, и заметила быстрый дьявольский блеск в его глазах. И опять задумалась, почему она так борется с притяжением, искрившим между ними.

К черту всё. Она хочет, чтобы он поцеловал её. Она хочет, чтобы Доминик ДеМарко целовал её так, как раньше не целовал других женщин.

 

Глава 7

Солнечный луч прокрадывался через тонкую щель в драпированных шёлковых шторах, по ковру и вверх по роскошным атласным простыням, пытаясь вырвать Сэм из глубокого, удовлетворённого сна.

Она прижалась теснее к крепкому телу ДеМарко, скользнула рукой по его твёрдой груди, а затем вниз по рельефному животу. Там её пальцы на мгновение задержались, обводя его мускулы, прежде чем двинуться дальше вниз — святая корова!

Её глаза распахнулись, и она резко села. В конце концов, это оказался не дикий и безумный сон. Доминик ДеМарко лежал в постели рядом с ней, и он обнажён. Она приподняла атласную простыню и почувствовала, как кровь отлила от её лица.

Уронив простыню, Сэм осмотрелась. Её свадебное платье, лифчик, колготки, пояс для чулок и кружевное нижнее белье были разбросаны по полу, создавая идеальную дорожку от двери до кровати.

Этого не могло произойти. Она не спала с Домиником ДеМарко.

Женщина посмотрела на внушительный бриллиант на своем пальце... всё казалось далеким воспоминанием... словно в тумане... сон... ночной кошмар. Выйти за него замуж на какое-то время – одно дело, но это...

Она была хорошей девочкой. Не девственницей, но у неё были правила. Спать с мужчиной после первого свидания, даже если она и вышла за него замуж, определённо не было в списке её привычных поступков.

Загорелая рука протянулась через простыни и расположилась на бедре Сэм.

Она отпихнула руку и выпрыгнула из постели, оборачивая себя простыней, чтобы прикрыть свою наготу. Комната закружилась. Сэм обхватила себя руками, чтобы не упасть. Теперь, когда простыни были убраны, ДеМарко ничто не скрывало, и у неё не оставалось иного выбора, кроме как видеть каждый его дюйм: загорелый, жёсткий и в состоянии эрекции, полностью готовый к действиям.

Его рука скользнула вверх над головой и опустилась на подушку. Один глаз открылся, и за ним сразу же последовал второй. Он приподнял голову и проследовал по направлению за её взглядом. Не произнеся ни слова, он снова опустил голову на кучу подушек. Не сделав ни малейшей попытки прикрыться, он спросил:

— Что-нибудь не так, сладенькая?

— Не называй меня так! Разумеется кое-что не так. Мы вместе в одной постели, и мы голые. Я не зарубка, ради всего святого.

— Зарубка?

— На спинке твоей кровати.

Он улыбнулся.

— Старые добрые утренние сожаления, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Прямо сейчас ты думаешь, что же ты наделала? Как я смогу снова посмотреть на себя в зеркало? Что подумает моя мама? — он протёр глаза. — Я всё это слышал и раньше.

Её брови сдвинулись на переносице.

— Ты... ты эгоистичный ублюдок.

— У меня такое чувство, что прошлая ночь могла быть ошибкой.

Она сузила глаза.

— Так мы с тобой переспали?

— Сложно было сопротивляться тебе.

— Неужели, — рявкнула она. Затем посмотрела на кольцо на своём пальце, её губы сложились в мрачную линию, когда она попыталась снять его с пальца. Она вертела и тянула, но прекрасный изумруд в два карата никак не снимался.

— Осторожнее, сладенькая, ты оторвешь себе палец.

Сэм посмотрела на него и зарычала.

— Посмотри на себя, выставляешь себя напоказ как... как жеребец.

— Перестань, — сказал он, — ты заставляешь меня краснеть.

Она уставилась на него.

— В чём твоя проблема?

ДеМарко лениво скатился с постели, и не торопясь разыскал свои брюки.

— Я собирался спросить тебя о том же, — сказал он голосом, в котором сквозило раздражение, пока застёгивал брюки, что оказалось нелёгкой задачей, учитывая его негибкое состояние.

Доминик обошёл кровать и встал рядом с ней.

— Можешь продолжать свою маленькую истерику, но не веди себя так, как будто я воспользовался твоим состоянием, и словно прошлой ночью ты не хотела меня так же сильно, как и я тебя.

Она чётко помнила, как тесно прижималась к нему в лифте. Она хотела его, это правда, но только поцелуй – один простой поцелуй. Сэм выдохнула.

— Всему виной тот последний "Камикадзе". Эти штуки опасны. Я не хотела, чтобы так случилось.

— Ну, виноваты мы оба, — Доминик расчесал рукой свои волосы, и направился в ванную. — Мы не можем изменить то, что уже свершилось, — сказал он, прежде чем задумчиво оглянуться на неё, с оттенком разочарования во взгляде. — Если это сделает тебя счастливой, мы просто притворимся, что этого никогда не было.

Его грудь была как магнит. Ей пришлось напрячь все внутренние силы, чтобы не смотреть на него так, словно она никогда раньше не видела мужчин.

— Окей, — сказала Сэм, пытаясь сохранить своё самообладание. Пока он шёл в сторону ванной, она уселась на краешек кровати и сказала, — этого никогда не было.

— Отлично.

— Доминик, — позвала она, пока он не исчез в ванной.

Тот повернулся и выжидающе посмотрел на неё.

— Прошлой ночью мы предохранялись?

— Разумеется.

— Хорошо.

— Согласен, — дверь со щелчком закрылась.

Услышав шум воды, она упала спиной на матрац. Мгновения прошлой ночи всплывали в её голове. Они определённо занимались любовью. В тот момент она думала, что это безумный, романтический сон. Всё казалось таким идеальным. Его губы на её, их соединенные тела, Доминик, снова и снова повторявший, как она прекрасна. Раньше у неё никогда не было мужчины, который говорил бы ей, что она прекрасна. Милая, и пылкая, может быть, но никогда – прекрасная.