Огорчённые, они поднялись на седьмой этаж. Открыла дверь бабушка Ариадны, оглядела всех троих, сразу всё поняла. Вынесла на лестницу две сосиски и, глядя, как Рыжик их уплетает, вздохнула:
— Я бы его взяла. Но наша соседка по площадке не выносит собак и начнёт скандалить.
Тут эта соседка и выглянула из своей двери:
— Никаких собак! А то как вызову собачников и сдам!
И Ариадна, Родион и Рыжик пошли вниз. На пятом этаже Родион постоял перед своей квартирой. Он подумал: сейчас мама скажет, что в нашем семействе трое детей и черепаха — и без собаки забот полон рот.
— Ну, чего стоишь, звони, — поторопила Ариадна.
— Они его бросили, — сказал Родион, и мама увидала полные надежды глаза сына.
— У него нет теперь никакого дома, — тихо добавила Ариадна.
— Понятно. — Мама тряхнула стриженой головой. Она посторонилась, пропуская всех троих в прихожую.
— Возьми, Родион, этот выстиранный половичок, положи его вон в тот угол и налей своему хвостатому симпатяге супчику в синюю миску. Это будет его место и его собственная миска.
Глава 4. БЫЧОК НА ВЕРЁВОЧКЕ
И стало их трое — Ариадна, Родион и пёс Рыжик. А если считать Филю и Тилю в коляске, то пятеро. А их считать, конечно, надо, потому что каждый день после школы Родион гуляет с ними два часа на детской площадке, и Ариадна с ними, и Рыжик.
Дуют холодные ветры, все дети закутаны, завязаны шарфами, а у Родиона уже второй день куртка то и дело сама распахивается. Мороз холодит живот, забирается под школьную форму, и чья-нибудь чужая мама или бабушка застёгивает его. А через минуту куртка опять распахнута. Хотя шарф на шее затянут. Да что же это такое? Никто не мог понять. Потому что никто не слышал, как Ариадна тихонько просила:
— Родион, покажи ещё раз свою звёздочку!
А мама Родиона догадалась.
— Ариадна, — сказала она, — Родион у нас уже второй день октябрёнок. Правда, красивая у него звёздочка?
— Очень, — пылко ответила Ариадна. — Я всё время хочу на неё смотреть.
— У меня к тебе просьба, — сказала мама, — любуйся ею дома, а не на прогулке. Или ты хочешь, чтобы он простудился и я не выпускала его гулять?
— Не хоту! — решительно ответила Ариадна.
С тех пор куртка перестала «сама» распахиваться. Вот и сейчас Родион гуляет застёгнутый, как все дети. Зашла на площадку мама Родиона, попросила:
— Ребята, съездите с коляской в булочную, купите батон и половинку ржаного. Вот тебе деньги, Ариадна, ты сама войдёшь и купишь, а Родион тебя подождёт, чтоб от малышей ни шагу.
Они повезли коляску по тротуару. Только на минуту остановились у ворот стройки. Родион прочитал вслух новый плакат, почти без запинки:
— РОДИТЕЛИ ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАК НЕ РАЗРЕШАЙТЕ ДЕТЯМ ИГРАТЬ НА СТРОИТЕЛЬНОЙ ПЛОЩАДКЕ ЭТО ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАК. — Потом он посмотрел в щёлку, сказал: — Отсюда совсем не видно кубиков.
— Каких кубиков? — удивилась Ариадна.
— Таких огромных, с ушами.
— Кто с ушами?
— Да кубики эти. Кран их подцепляет за все четыре уха и тащит наверх. Я из своего окна видел. И ничего не понял. Что за кубики.
Ариадна засмеялась:
— Я как взгляну, так сразу разгадаю, что за кубики.
— Так они ж непонятные, — сказал Родион. — Без окон, без дверей.
— Отстань со своими кубиками, — отмахнулась Ариадна.
Они пошли дальше. Малыши сладко спали в коляске. Рыжик, закрутив хвост кольцом, гордо выступал впереди.
У аптеки Ариадна остановилась.
— Зайдём, купим аскорбинку. Двоим сразу больше дадут. И аптекарша мне резиновые колечки подарит, на косички надевать.
Родион мотнул головой — пусть одна зайдёт, он от ребят ни шагу.
— Не хоту одна.
И вот уже тёплым хлебным духом потянуло из булочной.
— Давай, кроме хлеба, купим бубликов, — предложила Ариадна. — Такие, чтоб маковые точечки у них не осыпались. Их надо выбирать обязательно вдвоём. А если там очередь, мы скажем: «У нас дети, дети, дети в коляске!» — и нас пропустят. Это ж одна минуточка! А коляску посторожит Рыжик, мы его за поводок привяжем.
Маковые точечки пошатнули твёрдость Родиона.
— Ну, если только на минуту, — проворчал он. И вслед за Некотухой вошёл в булочную, а Рыжика крепко привязал к коляске.
Булки, батоны разные, чёрные хлеба — толстые бока, палочки-выручалочки в хрустящих пакетах, сухари ванильные, пряники мятные… А вот и бублики румяные, маком присыпанные.
Очередь движется быстро, кассовый аппарат — чирк-чирк, выскакивают светящиеся цифры. Что вам, дети? Нам — хлеб и бублики!
Вот и всё. Купили. Разве мы долго? Мы очень быстро.
Вышли на морозную улицу. Где ж коляска? У Родиона душа в пятки ухнула. И следов от колёс нет, и от собачьих ног нет: снег на тротуаре ещё утром соскоблили.
Ариадна в ужасе глаза зажмурила.
— Ты беги в ту сторону, а я в эту! — скомандовал Родион.
Но она всё перепутала и побежала вместе в ним.
И вдруг они увидели на углу толпу.
С разбега Родион протиснулся меж чьих-то локтей, увидал коляску и спящих в ней братцев.
— Это мои дети! — крикнул он, схватившись за ручку.
— Это наши дети! — И Ариадна уцепилась за коляску.
А из-под коляски виновато глядел Рыжик, он поджал хвост и дрожал мелкой дрожью.
Поднялся ужасный шум. Все говорили вместе: «Плохо вы за детьми смотрите!», «Нельзя таким несмышлёнышам детей доверять!».
