А наутро радость - [22]

– Знаешь, я бы мог отказаться от курения. Это сэкономит примерно полдоллара в неделю.

– Нет. Ты же не можешь обойтись без сигарет. Без них ты станешь нервным. Но тебе не следует выбрасывать сигареты после одной затяжки, Карл. Если бы ты докуривал их до конца, то не пришлось бы покупать пачку почти каждый день.

– Так я и сделаю, – обещал он. – Я скоро вернусь. Не уходи.

Карл вымылся и побрился, а когда вернулся, Анни крепко спала.

4

Когда она проснулась на следующее утро, было еще темно. Ей не терпелось узнать время. Не желая будить Карла, она слезла с кровати, на цыпочках подошла к туалетному столику, опустилась на колени и осторожно открыла нижний ящик.

В темноте раздался голос:

– Некоторые люди покупают часы только для того, чтобы прятать их.

Она подскочила от неожиданности:

– Это ты, Карл?

– А кто же еще? Кого ты ожидала увидеть?

– Ты меня напугал. Я думала, ты крепко спишь. Ты не знаешь, который час?

– Знаю. – Он скинул одеяло и вылез из постели.

– Так почему же ты мне не скажешь?

– Ты не просила. Только осведомилась, знаю ли я, который час, вот и все.

– Вот уж чего я терпеть не могу, – сказала Анни, – так это умничанье рано утром.

На колокольне пробило шесть. Анни подошла с часами к окну, где было светлее.

– Часы на колокольне кампуса спешат, – заметила она. – На моих часах без пяти.

– Есть небольшой шанс, что это твои часы отстают.

– Ты бы тоже отставал, если бы тебе приходилось проводить ночь в ящике.

Он застонал:

– Трудно воспринимать юмор на пустой желудок.

Они подтрунивали друг над другом и весело смеялись, как будто и не было вчерашней размолвки.

Анни заключила с Карлом сделку: она прогуляется до типографии, где он получает газеты, если он посидит с ней, пока она завтракает. Они отправились в кафе за углом. Она взяла толстый ломоть пирога и кофе.

– Как ты можешь все это съесть рано утром? Это выше моего понимания.

– Это заправка горючим. – Она отломила кусочек пирога чайной ложечкой.

– Я не могу на это смотреть! – воскликнул он.

Они распрощались у типографии.

– Значит, я увижу тебя сегодня вечером? Возле закусочной? – спросил Карл.

– О’кей. – Анни поцеловала его на прощанье. – Удачи тебе с твоими деликтами.

– Пока, любимая.

– О, ревю![11] – помахала она ему вслед. – Это по-французски. Означает «пока». Который на твоих? – Он посмотрел на свои часы. Когда он поднял глаза, Анни уже ушла. Она завернула за угол и исчезла.

Как обычно, у него появилось ощущение потери: она имела обыкновение исчезать так неожиданно. Анни доходила вместе с ним до ступеней вечернего колледжа в Бруклине, а когда он отворачивался на секунду, чтобы открыть дверь, ее уже не было. «Но теперь она всегда будет возвращаться, – подумал он. – Я снова увижу ее сегодня вечером. Она будет ждать меня…»

Карл весело насвистывал, разнося газеты по домам. Он был так счастлив, что радость не умещалась в груди. Отпала кошмарная перспектива ухода с факультета; Анни не дуется после вчерашней ссоры; и декан – хороший мужик.

Карл вошел в закусочную, широко улыбаясь всем. Он шутил с девушками за стойкой, водружая на поднос свой основательный завтрак. Миссис Ридински оглянулась через плечо, наливая ему чашку кофе.

– Сегодня ты очень жизнерадостный, – заметила она. – Должно быть, тебе нравится супружеская жизнь.

– Еще как! Вам бы нужно как-нибудь попробовать, дорогая.

– Сначала мне придется спросить моего мужа. – Она рассмеялась, как будто сказала что-то очень смешное. Карл тоже засмеялся, а девушки за стойкой улыбнулись.

Улицы были пустынны. Казалось, будто все спят и она одна во всем мире. Анни нравилось это ощущение. Еще не было семи часов утра. Решив пока не возвращаться домой, она направилась в кампус. Там тоже было тихо и пусто.

Она уселась на свою «свадебную» скамейку. Оттуда была видна библиотека, и ей нравилось смотреть на это красивое здание. Солнце ярко светило, но не грело. В конце концов, приближался конец октября. В воздухе пахло сосновыми иголками, хотя в кампусе не было сосен.

Быть может, этот запах доносится с севера? Наверно, там растут новые сосны взамен вырубленных? Может быть, ветер приносит запах хвои из тех краев? Она вспомнила о паслёне сладко-горьком. Интересно, начал ли продавец цветов писать «Осквернение леса»?

Анни было хорошо видно небо. В тех местах, где не было зданий, оно, казалось, соприкасалось с землей. «Дома, – подумалось ей, – приходилось лежать на крыше, глядя вверх, чтобы увидеть небо. А здесь я могу увидеть его, сидя на скамейке.

Подумать только, что некоторым людям это даровано с рождения. Им всего один день от роду, а уже суждено жить в таком месте, суждено ходить в университет.

Карлу повезло. Ему это не было даровано с рождения, но он все равно сюда попал. И учится в университете на юриста. И мне тоже повезло. Я здесь… сижу на этой скамейке… хожу в библиотеку. Это почти то же самое, что ходить в университет».

Часы на колокольне пробили один раз. И вдруг кампус ожил, и появились студенты. Они шли со всех сторон: из домов братства, из женских и мужских общежитий, из частных домов и съемных квартир.

Юноши небрежно размахивали одной-двумя книгами, а девушки несли свои книги в охапке. Они шли парами или группами, болтая и смеясь. Махали друзьям, кричали друг другу «Привет!» или переспрашивали: «Что ты сказал?»