... а Ганг течет дальше - [63]

Обычай почитания коров так же древен, как сам индуизм, и ведет свое начало с тех времен, когда жители долины Ганга занимались скотоводством и их благосостояние определялось размерами стад. Жизнь людей в ту пору и их благополучие настолько тесно зависели от коров, что этим животным стали приписывать сверхъестественную силу, а невежественные народности начали почитать ничего не подозревавших четвероногих, как божественных существ. За кражу или убийство животного налагалось тяжкое наказание, и в древних ведах сказано: «Всякий, кто убьет корову или съест ее, будет тлеть в аду столько лет, сколько волос было у нее».

В маленькой деревушке невдалеке от Гопалпура наперерез нашей машине неожиданно бросилась корова и жестоко за это поплатилась. Пострадала и передняя часть машины, но это нас обеспокоило меньше всего. Ведь мы сшибли священную корову, а это в глазах многих индусов — страшное преступление. Что же скажут свидетели происшествия?

Первым отозвался шофер — долговязый сикх, которого табу на коров не касалось. Он только процедил сквозь зубы:

— Глупая скотина.

Кульдип — наш верный спутник — индус, решив избежать объяснений, немного огорченно, но решительно произнес:

— Поехали дальше.

Толпившиеся вокруг крестьяне смотрели на нас широко раскрытыми глазами, будто раздумывая, как поступить, но не двигались с места.

Даже сейчас, когда в различных областях жизни власть древних обычаев и запретов ослабла, ничто так не оскорбляет индусов, как убой коров и употребление говядины в пищу. Ортодоксальные индуистские партии «Хинду Махасабха» (Великий союз индусов) и «Джан Сангх» (Народный союз) во время последних выборов центральным пунктом своей программы провозгласили защиту коров как священных животных. Может быть, спекуляция на отсталых и бессмысленных обычаях и дала им лишний голос того или иного правоверного брахмана, но вызвала протест всех прогрессивно мыслящих индийцев, а Неру на предвыборном собрании заявил: «Мне бы хотелось, наконец, знать, какое отношение к политике могут иметь церемонии вокруг коров. Коровы важны для сельского хозяйства, и в других странах, где их не считают священными животными, они более упитанны, чем в Индии. Это должно нас чему-нибудь научить».

Если дороги, по которым мы ехали, были плохие, но все же проходимые, то переправы через реки и вовсе никуда не годились. К счастью, широкий Ганг уже остался позади, а встречавшиеся небольшие речушки мы могли беспрепятственно пересекать в мелких местах на машине.

В тропическом штате Андхра подход к ручью был прегражден толстым шлагбаумом, а перед ним стоял человек, одетый не то в форму чиновника, не то в старый военный мундир. Это был государственный чиновник. Получив требуемую рупию за проезд по мосту, он, дабы не было сомнений в законности операции, с важным видом выдал квитанцию от имени высших финансовых органов.

Вид моста внушал самые серьезные опасения. У обоих берегов реки друг против друга возвышались насыпные земляные валы. Над оставшимся между ними промежутком шириной с метр был перекинут настил из бамбука, угрожающе прогибавшийся под малейшей тяжестью. Не менее рискованной была переправа по качающемуся бамбуку на следующем «мосту», облагаемая таким же высоким налогом. К счастью для нас, только в штате Андхра бедственное состояние финансов заставило власти применить подобные методы взимания налогов и древнюю технику мостостроения. Как только машина вышла за его пределы, мы вновь полумили возможность выбирать способ переправы по собственному усмотрению.

Однажды вечером мы подъехали к реке, где не было ни моста — современного или первобытного — ни брода. Оставалось надеяться только на помощь из ближней деревни. Ее жители связали с десяток лодок, сверху устлали их досками, и на таком импровизированном Пароме мы начали перебираться на противоположный берег.

Уже стемнело, и только от факела из пальмовых листьев исходил неровный мерцающий свет. Лишь легкие всплески воды да тихие замечания и покашливания паромщиков нарушали тишину. Плавучее сооружение медленно и беззвучно приблизилось к другому берегу, и нам показалось, что все трудности остались позади. Но не тут-то было. Если въехать на дощатый настил было нелегко, то съехать с него оказалось просто невозможным. Едва передние колеса коснулись земли, как лодку течением отбросило от берега и задняя часть машины соскользнула в воду. Мы совсем потеряли голову, но и тут на помощь нам пришли индийцы.

По сигналу барабана появились толпы крестьян с бамбуковыми жердями и стволами молодых пальм и принялись орудовать ими так ловко, словно местным жителям чуть не каждый день приходилось вытаскивать автомобили из реки. Мы были настроены по-прежнему скептически. Тяжеленной машине противостояли такие несовершенные орудия, как тонкие жерди и не менее тонкие руки. Но рук было много, а люди искренне хотели нам помочь. Возгласы, которыми они подбадривали друг друга, слились в сплошной рев, чем сильнее становился шум, тем выше поднимался автомобиль, пока наконец его на жердях не вынесли на берег.

На улицах южных городов

нередко фрукты продают женщины