А если ты ошибся? - [20]

– Ты не хочешь дать ей еще один шанс, да? – спросил он. Голос его звучал необычно. Почти горько. – А как быть с тем, что сказал доктор, Джейси? О сонограмме и о том, сколько досталось твоей матери, когда она производила тебя на свет?

– Не знаю, – прошептала она. Это, конечно, меняло дело, но она изменений не хотела. И инстинктивно сопротивлялась, чтобы не чувствовать пустоту, разверзающуюся в душе. – У меня никогда не было недостатка… в примерах детей, от которых отказались и которые возмещали это мечтами о том, кто были их родители, какие они были замечательные и богатые, как они на самом деле не хотели бросать своего ребенка. Я тоже мечтала, когда была маленькой, но довольно скоро поняла…

– Что ты поняла?

– Послушай. Тогда было достаточно трудно поднимать внебрачного ребенка. Насколько же труднее растить ребенка смешанной крови? – Она справилась с дрожью. – У нее, видимо, были веские причины сделать это, но она отказалась от меня и потому, что были еще какие-то большие трудности. – Ее мать не слишком ее хотела. Вот в чем все дело.

– Ты этого не знаешь. – Он медленно провел рукой по ее волосам. Такая неожиданная ласка невероятно успокаивала. – Возможно, неопределенность и не дает тебе покоя. Может быть, если бы ты все выяснила, то могла бы оставить это в прошлом.

– Не знаю, – повторила она. – Даже если бы я выяснила, кто моя мать, совсем не обязательно, что при этом выяснится и что-нибудь об отце.

– Верно, – согласился он, – в конце концов, они, возможно, не были женаты. Но если ты найдешь ее, если она все еще жива, ты можешь спросить ее.

Неожиданная идея была так потрясающа, что у нее перехватило дыхание. Ее отец… Джейси думала о матери, когда была маленькой, потом с горечью отбросила эти фантазии. Но она никогда не позволяла себе даже мечтать об отце.

– Знаешь, – продолжал Том почти небрежно, – тебе нужно написать об этом серию статей.

– Ты хочешь сказать, что я должна сделать это для ребенка?

– Говоря по правде, наш младенец и так будет прекрасным. Нет, если ты решишь отыскать свою мать, делай это для себя самой.

Джейси лежала на диване, наблюдая за тем, как несколько крепких мужчин пытались протащить в дверь ее новой квартиры огромный обеденный стол, принадлежащий Тому.

– Потрясающе, – пробормотала она.

– Кто бы мог подумать, – задумчиво сказала Нэн, – что Перкинс из отдела маркетинга будет так хорошо смотреться в шортах?

– Я имела в виду, как это ты заставила такую уйму народа посреди недели после работы перевозить мое барахлишко.

– А, – Нэн небрежно махнула рукой, – я и половины этих людей не знаю. Просто твой сладкий дал мне список, чтобы я им позвонила. Все захотели помочь. Думаю, они рассчитывают на хорошее угощение.

– Да уж, и копы и журналисты любят это дело, – сухо изрекла Джейси, глядя, как в крошечном дворике двое мужчин жарили гамбургеры и хот-доги.

Один был репортером из конкурирующей газеты, с которым Джейси поддерживала дружеские отношения, второй – отцом Тома.

Джонатан Расмуссин – крупный мужчина, не такой высокий, как Том, но широкий в груди и плечах, с рыжеватыми волосами, как у его младшего сына. Рез, вероятно, будет выглядеть именно так лет через двадцать. Глаза Джонатана были такие же прозрачные, как у Тома, но еще более пронзительные.

То, как эти глаза изучали ее еще три дня назад, когда она познакомилась с Джонатаном на семейном ужине, говорило Джейси, что он не одобряет ее. Она и так чувствовала себя как на иголках.

– И не называй Тома «сладким», – твердо сказала она Нэн, – звучит тошнотворно.

– Я должна сообщить ему, что он «последний сукин сын»? – ухмыльнулась Нэн.

– Нет еще.

– О? – Нэн выразительно вздернула брови. – Он великолепная мишень для зубоскальства, так что ты должна…

– Помолчи, крошка, а то я не познакомлю тебя с парнем, который сразит тебя наповал. Вон тот, в нищенских лохмотьях. – Она указала взглядом на Реза. И Нэн сразу же превратилась в кошку, следящую за полетом птички.

Рез спросил их, куда ставить стол. Нэн даже подпрыгнула от удовольствия, она с энтузиазмом командовала мужчинами.

– Вперед, полководец, – разрешила ей Джейси.

Джейси улыбнулась: шум, неразбериха, столпотворение напоминали ей детский дом Сент-Мэри.

– Ты выглядишь очень довольной, – сказал кто-то рядом.

Повернувшись, она увидела Тэйбора, появившегося из кухни.

– Знаешь, никогда не думала, насколько мне трудно будет писать об усыновленных и брошенных детях, которые, став взрослыми, решили найти матерей.

– Несмотря на это, ты написала прекрасный материал. Главный редактор одобрил. Статья будет в следующем воскресном выпуске.

Джейси с облегчением вздохнула. Она волновалась за ту часть, которую вчера отправила Тэйбору, первую в серии «Поиск корней». Эта статья далась ей труднее того, что она делала до сих пор. Более глубокая, более личная.

– Как идут поиски матери? – как всегда, полюбопытствовал Тэйбор.

Она пожала плечами. Приступая к статье, Джейси обращалась в центр содействия усыновлению. Она начала знакомиться с медицинскими картами детей из списка Тома. Ни один ребенок не носил имени Джасинты Кейтлин. Джейси всегда думала, что имя дала ей мать. Кто еще, как не она – очень молодая и наивная, – могла оставить ребенка в корзине на ступеньках приюта, приколов записку к одеяльцу? Действие, казалось бы, более подходящее новелле девятнадцатого века.