А другого глобуса у вас нет?.. - [24]

Тут наиболее чувствительные могут как всегда завозмущаться. Дескать, что ж теперь на Кеннеди-то наваливаться, когда его – а, между прочим, и братца Роберта тоже – так бессердечно застрелили насмерть. И о мертвых, дескать, либо хорошо, либо ни шиша. Но тут кроме валидола мне посоветовать нечего. Потому как в книжке этой мы с мертвецами – в том числе и с теми, что не совсем добровольно с жизнью расставались – кругом дело имеем. (Да ведь и книжка – не газета, не в один день и не на один же день пишется. Писал бы только о живых – да сегодня он жив, а завтра вполне может и так, что в сортир головой да в речку.)

Но по большей части такие возмущения по другой причине могут происходить. По той, что – как же так, любимая же статуя! Тут, однако, ничего не попишешь, такому уж занятию предаемся, чтобы к статуе той на метр поближе и позолоту ногтем. Неизбежны таковские расстройства в наш век обилия божков да идолов, которых вплотную для душевного спокойствия лучше и не рассматривать. Но, с другой стороны, а кто вам сказал, что так я вашим душевным спокойствием озабочен?

А конфуз такой с любой скульптурой из этого ряда может произойти. Если уж по президентам пока пошли, то вот вам и еще случай, с парой в тамошних краях едва ли не официально канонизированной (да и в тутошних к ним тоже, сдается, с полным почтением). Франклин Делано и Элеонора Рузвельты.

Я тут не к тому, чтобы всю их богатую биографию по косточкам разбирать (на что и всей этой книги хватить не может), а так просто – колупнуть едва ли и не наугад.

Ну, образ и впрямь благолепный. Он – отец нации, войну, можно сказать, едва ли не в одиночку выигравший (что вроде и на этом берегу перепевать начинают), депрессию великую действиями решительными разгребший, ну и так далее (о чем мы здесь не будем, ибо тема совершенно особая). За что благодарный народ, похерив Конституцию, на три срока его и избирал.

Благообразный такой государственный муж, к креслу инвалидному по причине полиомиелита прикованный. (Кресло это в хрониках американскому народу, впрочем, старались не демонстрировать. Как-то оно, по мнению киношников, величия Ф.Д.Р. не добавляло.)

Жена его верная, Элеонора, первой из президентских жен так широко на народ вышла. Взглядов самых передовых, либеральных и восторженных. Каковые даже излагала в статьях и речах (по сей день издающихся и раздерганных на афоризмы – стало быть, спрос есть). И сама – прямо как Ганди в юбке (тоже еще, кстати, статуя – со временем и к Махатме на шажок подступим), и семья – дружная, спаянная, образец для всенародного подражания.

При той, однако, мелочи, что отношения семейные выстроены были по тем временам не вполне и стандартно. С мужем у них любовь не залаживалась (и, как пишут, не по причине инвалидности, которая не мешала же ему по любовницам в коляске разъезжать весело), другой мужчина достойный тоже, видать, не подвернулся – и ушла наша либеральная Первая Дама с головой в однополую любовь. За которую сейчас в иных учреждениях власти, может, и ордена, и должности раздают как при Гелиогабале – а тогда в шесть секунд можно было из всех Белых домов вместе с мужем и коляской вылететь.

И такая у мадам Рузвельт любовь с Лореной Хикок, репортершей Ассошиэйтед Пресс, затеялась, что написала ей мадам ни много ни мало – а две с половиной тысячи страстных донельзя писем (ну, расходы на марки мы тут считать не будем), а равно и приютила на несколько лет в Белом Доме, снабжая деньгами в количествах, позволивших потом Лорене безбедно остаток жизни прожить.

Опять же люди взглядов наиболее передовых поинтересоваться могут хмуро: ну и что? Да ничего, не считая того, что кроме собственной ее сексуальной ориентации тут речь и о государственном в некоторой степени кармане шла. Я же сказал: мелочь, так, наугад колупнули. И то еще тут, что после свиданий страстных с полюбовницей шагала Элеонора с головой, гордо поднятой, на очередную с мужем съемку, дабы с чистой душой продемонстрировать восторженным американцам незыблемость института семьи в тех самых Соединенных Штатах.

Мелочь, еще раз и повторю. Но и характерная мелочь. Потому что одни для народа нравственные устои да законы (ибо однополая любовь в те времена за пределами законов и находилась) – и совсем другие для тех, что при власти. И не сенсационности ради пример – а из-за его же, примера, типичности.

Оно, конечно, нового ничего нет. С древних времен сказано: «квод лицет Йови, нон лицет бови», в том смысле, что дозволенное Юпитеру не дозволено быку – скотине, то есть. Верно, что при нынешней-то богиньке Демократии все скоты равны. Но и то верно, что некоторые скоты – как ни крути – более равны чем другие.

Непонимание именно этого факта и въехало владельцам одной американской радиостанции в кругленький миллион долларов. В 1993 году вышло как-то, что президент Клинтон движение у лос-анжелесского аэропорта перекрыл на некоторое время – но перекрыл полностью. Стригли его в лимузине для какой-то уж там важной встречи (и то сказать, не нечесаным же ему на люди-то являться). Ну, а тут не один же лимузин был, тут тебе и машины сопровождения, и тот самый пьянящий мотоциклетный эскорт. А стрижка – дело деликатное, на ходу не то еще и выстрижешь (о бритье уж и подумать боюсь). Ну и стала кавалькада. А с ней – и прочее движение.