А дедушка в костюме? - [2]

«Как дедушка может быть одновременно и на кладбище, и на небесах?» — спросил он у мамы.

Она вздохнула и скрестила руки на груди: «Этого ты пока не поймёшь».

«Всё я пойму! — воскликнул Бруно. — Тебе надо просто понятно объяснить!»

«Хорошо, — ответила мама. — Тело дедушки на кладбище. Но его душа на небесах, у Господа Бога».

«А что такое „душа“?» — не унимался Бруно.

«Я же тебе сказала, ты этого не поймёшь», — ответила мама и поцеловала сына на ночь.

«Душа — это то, что я так сильно люблю в дедушке?»

Мама задумалась: «Пожалуй, можно и так сказать».

На другой день Ксавер застукал Бруно на кухне, и тот торопливо спрятал что-то за спину. Ксавер дёрнул его за руку и увидел бутерброд с горчицей, который Бруно только что сделал.

«Почему у тебя горчица намазана снизу?» — спросил его брат.

«А иначе дедушка с небес увидит её», — ответил Бруно. Ксавер засмеялся. «Ну и дурак же ты!» — заметил он и выскочил из кухни. Бруно задумчиво ел свой бутерброд с горчицей. Наверное, небо было так далеко, что дедушка не мог видеть, чем намазан бутерброд Бруно. К тому же дедушка плохо видел.

Однако вопросы о душе и Господе Боге не оставляли Бруно в покое.

* * *

«А души на небесах живые?» — спросил он у отца.

«Я думаю, да».

«Значит, дедушка на самом деле не умер?»

«Он умер, но в наших воспоминаниях он продолжает жить!» Бруно кивнул. Да, это правда. Стоило ему подумать о дедушке и постараться представить себе, как он выглядел, то казалось, будто бы он вот-вот войдёт в комнату.

«А если я забуду, как дедушка выглядел?» — уточнил Бруно.

Вечером этого же дня отец дал Бруно маленький свёрток в плотной коричневой бумаге. Бруно осторожно развернул его. Это была фотография дедушки. Дедушка смеялся и махал над головой светлой шляпой. Бруно крепко прижал фотографию дедушки к груди и заснул.

* * *

У пруда Бруно долго сидел на мостках и всматривался в воду. Дедушка ведь обещал научить его рыбачить. Они решили пойти на пруд в следующее воскресенье, а теперь уже так много воскресений прошло. Тут Бруно рассердился не на шутку. Как дедушка мог так запросто умереть и не сдержать своё слово? Просто так взять и уйти, оставив Бруно одного. Теперь никто не научит его рыбачить, это умел только дедушка. Вырезать маленькие дудочки из веток, подходить совсем близко к пасущейся косуле, собирать в лесу грибы и правильно называть их — всему этому Бруно мог научиться только у дедушки. А он умер. Умер и покинул его навсегда.

Вдруг гнев прошёл, и Бруно стало грустно. Так грустно, что он первый раз со смерти дедушки заплакал.

Бруно дёрнул за рукав папу, который сидел и заполнял какие-то бумаги.

«А я когда умру?»

Папа обернулся и посмотрел ему в глаза.

«Этого я не знаю, Бруно. Никто не знает, когда он умрёт».

«Но я хочу знать».

«Было бы плохо, если бы мы это знали. А ты знаешь, что говорят индейцы?»

Бруно помотал головой и широко раскрыл глаза. Ему было безумно интересно, что делали и что говорили индейцы.

«Живи каждый день так, будто это твой последний день».

Бруно не совсем ясно понял, что имелось в виду, но эти слова ему понравились.

* * *

«Сколько душ помещается на небесах?» — спросил он в другой раз.

«Не волнуйся, — ответил папа, — твоя ещё поместится».

«А что будет, когда небеса переполнятся?»

Отец на какой-то момент задумался.

«Некоторые считают, что души возвращаются на землю в новые тела».

«А ты тоже в это веришь?»

Отец пожал плечами: «Не знаю».

Казалось, что после смерти дедушки время в какой-то момент замерло. Только через несколько недель после похорон Бруно почувствовал, что оно вновь пошло как обычно. Всё было как прежде. Папа с мамой работали в поле, Ксавер каждый день ездил в школу, а по субботам на футбол. Жизнь Бруно тоже потекла как прежде. Он поливал грядку с укропом и петрушкой, помогал чистить хлев от навоза, а по утрам собирал в курятнике яйца. Поначалу, что бы он ни делал, Бруно чувствовал глухую боль в груди. Как будто у него маленькая дырка в груди под свитером. Но постепенно она затягивалась. Каждый вечер Бруно смотрел на фотографию дедушки и разговаривал с ним. «Я тебя не забуду», — обещал он дедушке. И казалось, что тот улыбается ему.

Иногда Бруно навещал дедушку на кладбище. Он брал с собой лейку, из которой обычно лил воду на свою грядку, и поливал цветы на могиле. Он вырывал засохшие стебли и убирал нападавшие с каштана листья. Затем он садился у могилки и рассказывал дедушке обо всём, что произошло за последнее время. Иногда ему казалось, что он слышит дедушкин голос. Но это был только шелест ветвей на ветру.

* * *

Вначале Бруно часто ходил на кладбище, а потом всё реже и реже. Пока папа однажды не сказал: «Ровно год назад умер дедушка», — и Бруно почувствовал, что боль из груди ушла. Он уже не сердился. Только грустил немного. Когда он думал о дедушке, тот выглядел как на фотографии — улыбающимся и счастливым. И Бруно подумал, что если дедушка там, где он сейчас, счастлив, то и он, Бруно, тоже может быть вновь немножечко счастливым.

Живот у тёти Мицци рос и становился всё круглее. Бруно почти не обращал внимания, но другие об этом говорили днём за обедом или вечером у печки. Однажды Ксавер ворвался в комнату Бруно и сообщил: «У Мицци родился ребёнок!»