А что потом? - [61]

— Привет, Лиза, — говорит Уилл, когда я приезжаю.

Сегодня он одет в серый свитер, который оттеняет его глаза, хотя они итак всегда в центре моего внимания. Рукава подкатаны до локтей, не скрывая золотые часы.

— Привет. Мне нравятся ваши часы, — делаю комплимент, когда сажусь на своё обычное место.

— Спасибо. Купил их на прошлой неделе. Были скидки, — замечаю, что его щёки немного порозовели.

— Я хочу кое-что показать вам, — пытаясь сдержать восторг, сообщаю я.

Мистер Скотт приподнимает одну бровь, уголки его губ ползут вверх. Вытаскиваю тест, от которого не могла оторваться целый день, кладу его на стол и пододвигаю к репетитору. Когда он смотрит на него и начинает громко смеяться, на его лице появляется широкая, просто потрясающая улыбка, и я чувствую, что сердце пропускает удар. Прошло столько времени, когда я видела его в последний раз.

— Лиза, это потрясающе! — произносит он, и его восторг соответствует моему.

Я смеюсь, представляя, как мы оба выглядим.

— Я бы не смогла это сделать без вас.

Мистер Скотт тепло улыбается мне.

— Учить тебя было чистым удовольствием.

Я борюсь с порывом закрыть глаза, воспроизвожу в голове его слова. Хочется утонуть в его голосе. Затем осознаю, что он сказал. Прозвучало, как финал. Это же неправда, так?

— Мы же ещё будем видеться, верно? — говорю я, но сразу понимаю, как это прозвучало. — В смысле, вы же будете и дальше подтягивать меня в учёбе?

Чувствую, как горят щёки.

— Конечно, думаю, вы будете проходить ещё много тем по математике до окончания года, — со смешком отвечает мистер Скотт.

Улыбка невольно расползается по моему лицу.

— Я, вроде как, должна сказать вам спасибо.

Он улыбается и кажется удивлённым.

— Ты ничего мне не должна.

Игнорирую его и вытаскиваю из сумки книгу позитивных утверждений. Могу поспорить, он знает почти всё.

Глаза Уилла расширяются.

— Спасибо.

Задаюсь вопросом, он принимает книгу, или он считает это глупым.

— Вам нравится? — Спрашиваю. Теперь, когда он держит книгу в руках, я чувствую себя неловко.

Он посмеивается, низко и громко.

— Она потрясающая. — Мистер Скотт улыбается, затем смотрит на меня. — Спасибо.

Он открывает подарок и читает первую страницу. Думаю, это краткое посвящение, но я не знаю, о чём оно. Не думала, что он будет читать её при мне.

— Человеку, чьи слова могут пробудить часть тебя, которая была давно забыта. И ты вспоминаешь, что можешь быть благодарным. — Слова тихо слетают с языка мужчины.

Они звучат намного лучше, когда их выговаривает именно он. Отец Криса проговаривает их так, словно смакует каждое слово. И когда он смотрит на меня, я не могу встретить его взгляд. Не смею.

— Тебе нравится читать? — спрашивает мистер Скотт, и этим вопросом он застаёт меня врасплох.

— Нравилось. — Я смотрю на него, когда репетитор аккуратно кладёт книгу на стол.

— Почему ты больше не читаешь?

Я пожимаю плечами.

— В поэтах небольшой спрос.

Мужчина понимающе кивает.

— Но это не должно останавливать тебя. Делай то, что любишь.

Уилл опирается на локоть и смотрит прямо мне в глаза. Его взгляд такой глубокий, и я знаю, что мужчина не намеревается запугивать меня. Но я невольно чувствую страх, когда кто-то так прямо смотрит в мои глаза.

— Моя мама говорит, что это смехотворное хобби, — говорю я, убирая тест в сумку, что угодно, лишь бы отвести взгляд. Думаю, если буду смотреть в его глаза слишком долго, дороги назад уже не будет.

— Не говори Крису, но иногда родители очень сильно неправы, — шутя, отвечает Уилл.

Я смеюсь. Если чья-то мама и была неправа, то точно моя. Я не говорю ему, что её слова всего лишь отговорка. Было бы ужасно потерпеть неудачу в том, что было близко сердцу и душе, так что я бы решила сохранить это в секрете. Секрет никогда не потеряешь, он не оценивается успехом. Ты просто должен сохранить его. Это единственное, что ты должен сделать правильно. И, кроме Криса и мамы, я ни с кем этим секретом не делилась. Но то, что ты любишь, никогда не должно быть секретом. Ты должен поделиться этим со всем миром независимо от того, что думают другие люди. Но что ещё хуже провала — застрять с Иви без возможности сбежать, потому что я выбрала жизнь голодающего артиста.

Я не говорю это мистеру Скотту, вместо этого лишь улыбаюсь и вытаскиваю домашнюю работу. Затем мысли перескакивают на то, что он сказал в нашу самую первую встречу.

— Вы, вы знали моего отца, да?

Вижу, как мужчина сглатывает — из-за нервов или из-за неловкости моего вопроса, я не уверена. Знаю, он сделает так, что правда о моём отце не будет болезненной, прямо как он решил мою проблему с математикой.

— Да, — отвечает мужчина.

Сосредотачиваюсь на записях в черновике.

— Каким он был?

Вопрос кажется запретным. Он человек, о котором я не поднимала темы и не говорила с тех пор, как мама сказала: «Он ублюдок, мысли о котором никогда не принесут тебе удовлетворения». Мне тогда было шесть.

Отец Криса откидывается на спинку стула и скрещивает руки. Ожидаю, что он глубоко раздражённо вздохнёт, но он этого не делает.

— Мужчина, которого я знал, тогда был хорошим человеком.

Чувствую, как хмурюсь. Пытаюсь представить хорошего человека, который бросил свою жену и двухлетнюю дочь, зная, что никогда не вернётся. И никогда не вспомнит обо мне так, словно я забытый носок в стиральной машине прачечной.