A Choriambic Progression - [59]

— Надеюсь, ты понимаешь, что если подхватишь простуду, бегая по дому в чем мать родила, перечное зелье будешь готовить себе сам. По крайней мере, попытаешься. А я ограничусь тем, что буду стоять с огнетушителем наготове.

Вот это немного помогло, хотя Гарри сам не понимал, почему. Но теперь он нашел в себе силы посмотреть Снейпу в глаза.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Снейп кивнул.

— Спокойной ночи, Гарри.

Гарри вцепился в халат, заворачиваясь в него поплотнее, проглотил все слова, которые ни за что не решился бы сказать, и вышел из комнаты.

* * *

Гарри продолжал кутаться в халат Снейпа несколько очень длинных бессонных часов, не в силах отказаться от тепла и покоя, который он дарил, хотя сейчас эти ощущения только заставляли чувствовать себя еще хуже. Он был эгоистичной тварью — да, он точно это знал.

Что за ужасная несправедливость — будь он всего на пять лет старше, будь ему сейчас двадцать один год вместо шестнадцати, Снейпу не пришлось бы… переживать из-за всего этого, и возможно он с радостью оставил бы Гарри рядом с собой вместо того, чтобы прогонять. Если взгляд, который ему пару раз удавалось перехватить, о чем-нибудь говорил, Снейп безо всякого колебания привязал бы Гарри к своей кровати на целую неделю…

Гарри постарался отделаться от этой мысли. Она была бессмысленной. И напрасной. И очень отвлекала.

Но проворочавшись несколько часов в кровати, Гарри так и не нашел ни одного варианта выхода из сложившейся ситуации, и ему пришло в голову, что отвлечься на что-нибудь, возможно, лучшее решение — потому что ему стало абсолютно ясно, что он не сможет, просто не сможет, снова пытаться соблазнить Снейпа. Им обоим слишком больно от этого.

Это было ужасное, мучительное решение, но приняв его, Гарри вдруг почувствовал, что очень хочет спать, как будто совесть наконец заставила его сделать то, что от него хотела, и оставила в покое. Не то, чтобы Гарри уступил окончательно… но он настолько устал, и халат Снейпа был таким теплым, и мягким, и от него так приятно пахло…

Последней его связной мыслью было ленивое размышление, нельзя ли как-нибудь отделаться от совести, не превратившись при этом (Боже упаси!) в подобие Малфоя.

* * *

Весь следующий день Гарри чувствовал себя странно опустошенным, будто потерявшим связь с самой сердцевиной своего сознания… это ощущение было трудно объяснить, но нечто очень похожее он испытывал несколько раз, когда у него сильно поднималась температура. Но тогда оно накатывало волнами и исчезало, а сейчас было постоянным. Оно не покидало Гарри во время слегка натянутого утреннего разговора с Дамблдором (Гарри узнал, что в работе над проклятием нет никакого прогресса, а сам не стал ни о чем рассказывать), во время, когда он пытался вникнуть в содержание очередной книги, оставленной Снейпом на столе (теоретическая дискуссия о Мерлине и его связи с эпохой, из которой Гарри не понял ни единого слова), и во время долгого, тщательного процесса ухода за метлой (он занялся этим только для того, чтобы дать отдохнуть голове, опухшей от запутанных научных теорий).

Он старался избегать Снейпа, что оказалось очень легко, потому что Снейп, похоже, тоже его избегал. Но впервые дом показался Гарри слишком маленьким, и он начал лучше понимать профессора, чувствующего себя здесь как в ловушке. Они были пленниками этого дома — точнее, пленником был Снейп, а Гарри не собирался оставлять его одного, несмотря на все сложности.

И только вечером, когда Гарри, устроившись на кухне около окна с чашкой чая, придумывал для себя еще какое-нибудь занятие, чтобы под этим поводом уклониться от помощи Снейпу в лаборатории, странное чувство разобщенности с самим собой стало пропадать. И тогда Гарри понял, что пока он весь день жил будто на автопилоте, какая-то скромная, но очень важная часть его сознания продолжала напряженно работать над теми же вопросами, которые прошлой ночью не давали ему заснуть. Она ставила задачи, разрабатывала возможные решения — все это очень напоминало сон наяву.

Гарри заерзал на стуле, уставившись невидящими глазами в окно, за которым сгущались сумерки, впервые за день чувствуя себя полностью проснувшимся. Кажется, что-то есть. У него возникла идея. У него появилась надежда. Его… ладно, возможно "осенило" — слишком громкое слово, но он ощущал это именно так — к нему пришло озарение, побуждающее прямо сейчас начинать действовать. Вслед за этим чувством обычно появлялся план — один из тех, которые Снейп называл безрассудными, необдуманными и идиотскими.

А это означало, что Гарри должен быть очень осторожным, задавая Снейпу вопросы.

Гарри допил чай и поднялся со стула, решив, что все-таки нужно помочь Снейпу в лаборатории.

* * *

— Значит, — сказал Гарри, аккуратно нарезая "адский корень", чтобы все кусочки были одинаковой длины, — ты считаешь, что проклятие исчезнет, если Беллатрикс умрет?

Снейп мельком взглянул на него, не переставая помешивать содержимое котла, около которого стоял.

— Это лишь предположение. Которое мне очень хотелось бы проверить. Вот и все. — Он фыркнул. — Долго ты еще собираешься терзать корни? Я хотел бы успеть добавить их в зелье до того, как оно закипит.