А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС - [109]

Говорили, что доклад грешит чрезмерной, революционной фразой. Что преодолеть все одним махом – это маниловщина. Необходимо разобраться в принципиальном вопросе – какой социализм мы предлагаем? Было много возражений против совмещения постов руководителя Совета и секретаря парткома. В выступлениях звучала озабоченность разрастанием в ряде регионов страны экстремизма и национализма в их худшем проявлении. Шла речь и о том, что неправомерно отрывать политическую реформу от экономических преобразований. Доклад ставит политическую телегу впереди экономической лошади.

Были претензии и к тому, что в докладе звучит менторский тон, назидательность. Это недопустимо, если мы всерьез говорим о демократизации, гласности и т. п. (Но думаю, мало кто предполагал, какой заряд был заложен в понятие «демократизация и гласность».) Горбачев реагировал на критику и замечания нервно, перебивал репликами. Выступал на конференции повторно, разъясняя недопонимающим суть и неоспоримые преимущества предлагаемых реформ, настойчиво убеждал. Главный его довод заключался в том, что экономические законы только тогда будут действовать эффективно, когда в их осуществление включатся массы. И именно для этого в целях активизации масс и необходимы демократические преобразования – радикальная политическая реформа.

Как потом показала практика, политическая реформа действительно «включила массы», но не в экономические преобразования, а в политическую борьбу, в противостояние. Резкая политизация общества отвлекла людей от решения конкретных экономических задач.

Конечно, пятитысячной аудиторией управлять трудно, но в то же время легче договориться, если умело вести заседание, под мощный голос большинства провести желаемые решения. Коммунисты еще не отвыкли от привычного единодушного отклика на призыв руководства партии. Если говорит Генеральный секретарь, предлагает Политбюро, Пленум ЦК, то, наверное, они все продумали, не хотят же они худого для народа. Значит, надо доверять им. И поддержали. Проголосовали – решение принято.

В предлагаемых реформах были заложены и учтены многие проблемы, но умалчивалось о принципиальных, истинных, конечных целях этих преобразований, которые стали просматриваться позже. Беда заключалась в том, что политическая реформа на бумаге выглядела как добротная диссертация, оторванная от реальной жизни. Ее проблематичность и двусмысленность выводов не учитывали не только конкретную экономическую ситуацию в стране, она была оторвана от исторических корней, традиций, специфики нашего многонационального государства. Не принято было во внимание то, как обострились за последнее время межнациональные отношения, как накалилась политическая ситуация в ряде регионов страны. И наконец, политическую реформу намерены были проводить, в сущности, одновременно с перестройкой, реформированием партии. То есть ослабили основной организационный стержень политической реформы – партию, ее кадры. (Это была либо трагическая ошибка, либо умело найденная болевая точка для удара по общественно-политическому строю.)

Да и в целом страна, народ находились в это время в состоянии нарастающего недовольства, неудовлетворенности, нестабильности. В дальнейшем поспешное вовлечение огромной массы людей в политические процессы, связанные с подготовкой и проведением выборов в начале 1989 г., только еще больше усложнило обстановку. Реформа политической системы отодвинула в сторону все дела. И главное – экономику. Организационные проблемы, связанные с реформой, вышли из-под контроля партии. Политические страсти, стихийность, митинговщина охватили людей. В шуме и треске общих критических разглагольствований, призывов, деклараций тонули трезвые, рассудительные голоса. Трибуны собраний, митингов, места на радио и телевидении были безропотно отданы в руки экстремистов, радикалов, различных «народных фронтов», которые под лозунгами перестройки, реформ протаскивали свои идеи, свою антисоциалистическую, демагогическую политику.

Именно в этот период, по моему глубокому убеждению, и произошел надлом в самой сути перестройки. Выдвинутый Горбачевым основной, принципиальный тезис о необходимости радикальной политической реформы как важнейшей гарантии необратимости перестройки был обдуманным (или спонтанным?) маневром политика. В этом предстоит разобраться. Во всяком случае, это была очередная уступка напору радикал-демократического окружения, ставившего перед собой иную задачу. По словам Яковлева (выступление в январе 1993 г. в Тартуском университете), «…в предложенном Горбачевым курсе на демократизацию не было ничего нового. Но развивалась демократизация не через демократические институты… Это в прямом смысле разрушило тогда общество… Мы ставили целью уникальный исторический эксперимент – сделать ненасильственную революцию… без всякого внутреннего зазрения».

Вот здесь и возникает вопрос. Кто же это «мы»? Входил ли Горбачев тогда, в июне 1988 г., в это «мы» или нет. Думаю, что если не входил, то по существу он уже встал или вставал на путь, прокладываемый ими, – этими «мы». То есть на путь отказа от первоначальных идей перестройки, от всех своих многочисленных заявлений и клятв в верности социализму, Ленину, Октябрьской революции.