А. А. Прокоп - [86]

Степан не отрывал свой взгляд, от старика его реакции на слова Резникова, но не заметил, как и, куда пропала из рук того старая тряпка.

— Ну, здравствуй Семен Петрович. Действительно, давно не виделись. Зачем ты убил парнишку?

— Прохора? — уточнил Резников.

— Да его — подтвердил старик.

— Какой же он парнишка. Вы с ним, кажется, ровесники — засмеялся Резников.

В проёме дверей появились Выдыш и Калинин, но старик никак не прореагировал на это.

— Он устал, так же как и ты отец Кирилл. Просто устал. Вспомни, как ты собственноручно пристрелил, с именем божьим на устах, прапорщика Звягинцева, а он отец Кирилл хотел жить. Только тебе было всё равно. Имя бога было на твоих губах. Дело божье, было в твоих руках, воплощенное в сталь винтовки.

— За это каюсь по сей день.

— Да что ты говоришь! Ты тогда, ведь, не предателя застрелил, а своего. Только он был тяжело ранен и всё одно не жилец. В чём твое раскаяние, в другом должен ты каяться изменник.

— Прозрение — ни есть измена — произнёс старик.

— Ищешь оправдания?

— Нет, хочу одного, чтобы ты и твои собратья вернулись в своё логово — адом именуемое.

Резников ещё громче расхохотался. Степану на секунду показалось, что Резников вот-вот должен лопнуть от этого хохота, а старик так же кротко сидел и терпеливо ждал, когда Резников закончит эту сценку.

— Это мы должны вернуться в ад? Нет отец Кирилл, ты должен туда вернуться. О чём ты говоришь? Посмотри вокруг себя вдумайся. Всё здесь и сейчас наше. Здесь правят законом нами утвержденным — очнись старик. Ты ошибся! Не ту сторону избрал ты для себя, хочешь слабость обернуть в силу. Только ничего из этого у тебя не получится. Не смог ты выдержать, не смог дождаться возвращения святого престола на нашу грешную землю, от — этого и бесишься, от — этого нет тебе покоя отец Кирилл.

— Если десять тысяч раз кривду короновать святым делом, от этого она им не станет, а лишь будет казаться такой заблудшим. И если даже их будут миллионы и если даже совсем ничего не станут они понимать, а лишь будут бесконечно повторять чужие слова, и от этого кривда не станет правдой, и тем более святым делом…

… После этих слов старик исчез прямо на глазах Степана. Резников произнёс огорченно.

— Жаль, беседу можно было бы продолжить.

— Тревожно — это — низкий голос Выдыша напомнил о себе.

— Знаю поручик — согласился Резников.

— Кто это? — спросил Степан.

— Ещё один посланник нечистого. Кстати, наш бывший соратник неистовый борец с делом сатанинским. Так что делай Степан выводы, с каким опасным делом ты столкнулся. Ты ведь и сейчас представляешь её милую мордашку и в сотый раз вспоминаешь цвет её глаз. У тебя ещё есть время взять себя в руки.

— Что значит есть ещё время? — спросил Степан, стоя посередине комнаты.

— То и значит Степа, что время может принадлежать тебе, а может повернуться к тебе совсем другой стороной.

— Быстро закончиться — добавил Выдыш, а Калинин по-прежнему молчал и странно улыбался глядя на Степана.

— Павел, конечно, Павел. Он тоже, как и дед Прохор — промычал Степан, усевшись на диван ровно на то место, где совсем недавно сидел старик.

— Он повесился Степан. У него что-то случилось с головой. Такое бывает, к огромному сожалению. Поверь мне, как человеку, повидавшему много подобных случаев — наконец-то подал свой голос Калинин, звучали его слова примирительно отчасти мягко, и Степан ответил одним словом, которое было ложью.

— Верю.

— Веришь — не веришь, разницы нет — жестко произнёс Резников.

— Пойдем на кухню, хватит всё уже сказано — продолжил он.

Все, повинуясь словам капитана, двинулись следом за ним.

Часть третья. «Во власти небытия»

1

Степан с огромным трудом выдерживал процесс похорон Павла. Ему хотелось, как можно скорее уйти отсюда, чтобы не видеть многих лиц, не слушать никому ненужные причитания, воспоминания. Те, кто ещё вчера составляли весь спектр его общения, были сейчас ему противны. Их слова, гримасы вызывали отвращение. Хорош был только Павел, потому что безразличный ко всему на свете, лежал в гробу с закрытыми глазами. На лбу была наклейка с церковными литерами. Неестественно выглядели в понимании Степана многочисленные цветы, чуть лучше венки, да и те слишком остро врезались в воспаленное воображение — «Лучше, чтобы никого. Лучшая могила, что под деревом на поле боя, или на этом самом поле».

Очень не хотелось ехать на кладбище. Степан вместо прощания придумывал какую-нибудь обстоятельную причину, но ничего у него не выходило.

— «Нужно было заранее сказать. Мол, в зал прощания приду, а дальше не могу. Дела важные».

В итоге ему всё же пришлось ехать на кладбище в одном из легковых автомобилей. Всю дорогу он мрачно молчал, и сидящие рядом люди думали, о глубокой скорби, что вместе с ними испытывает сейчас Степан. Он же безразлично смотрел на мелькающие окрестности. Пару раз подумал о том, что может очень скоро, потащится такой же автобус, в том же направлении, только вместо Павла центральное место в положение лежа займет он.

Кладбище ещё необжитое высокой растительностью, в виде деревьев, казалось довольно большим по площади, которая увеличивалась с каждым годом почти в геометрической прогрессии. Степан не был здесь несколько лет и сильно поразился ростом города мертвых; — «Вот это да. Ничего так быстро не растет у нас, как кладбища» — подумал он и даже мысленно присвистнул от восхищения.