А. А. Прокоп - [85]

— А господин следователь — протянул Степан с интонацией подтверждающей ожидаемое.

Калинин стоял возле печки с наслаждением затягивался папиросой. Рядом со Степаном сидел одетый в военную форму Выдыш, от него нестерпимо несло одеколоном, который перемешивался со свежим водочным выхлопом. Напротив находился Резников. У него был глубоко расстегнут ворот. Глаза блестели от выпитого. Щеки отливали синевой тщательного бритья, а в зубах торчала, в точь такая же папироса, как и у Калинина.

— Так кто она Степа? — спросил Резников.

— Она — не знаю — промычал Степан, не от того, что боялся сказать Резникову что-то личное, а от того, что и взаправду не мог сделать для себя точное определение, «кто она».

— Это плохо Степа. Впрочем, поручик у нас есть водка? — Резников повернул голову в сторону Выдыша.

— Водка у нас есть всегда, господин капитан — засмеялся Выдыш и тут же извлек из-под стола большую бутылку с прозрачной жидкостью, по-хозяйски поднялся с места достал из шкафчика четыре кружки и молча наполнил их содержимым.

Резников сидел, наблюдая, как Выдыш производит нехитрые действия. Калинин по-прежнему стоял у печки. Выдыш следующим делом открыл холодильник, извлёк оттуда колбасу, холодные котлеты.

— Огурцы солёные есть? — неожиданно спросил у Степана Резников.

— Нет — ответил Степан.

— Жаль очень люблю солёные огурцы. Мой давно покойный папенька, тоже очень любил именно эту закуску. Благословенные денечки, скажу я вам, были тогда. Настоящий мир — сейчас этого нет. Слишком много наносного, неестественного. И всё же Степа, кто она?

— Я же сказал, не знаю.

На этот раз вопрос не показался простым любопытством, а сильно резанул по самолюбию Степана.

— Так я тебе скажу, кто она. Только не делай передо мной округленных глаз, не крути, как идиот головой, а слушай и запоминай. Ты Степа даже не представляешь насколько — это серьёзно.

Резников заглотил водку одним махом. Остальные проделали тоже самое. Калинин при этом с удовольствием крякнул, взял в руку большой кусок колбасы, которую Выдыш порезал ровно на четыре куска. Степан же испытывая серьезное напряжение, ждал продолжения от Резникова.

— Эта девушка искуситель. Она собственно и не является девушкой. Ты понимаешь, о чём я говорю? Именем бога будет она тебе говорить. Милосердием, фальшью окутывать твою несмышлёную голову. Она — демон, обычный посланник сатаны. Ей нужна шашка. Ей нужно её нейтрализовать. Уничтожить шашку.

Резников повысил голос, и Степан хорошо понимал, что тот не шутит, поэтому не торопился с ответом.

— Что она тебе говорила о батюшке Павле, которого убила, как только он привёл её к тебе — строго, как на допросе спросил Резников.

— Особо ничего — вроде хорошо.

— Обычные игры — процедил Резников.

— Мне самому не понравился этот батюшка Павел. Не знаю почему, но сложилось такое впечатление — неуверенно произнёс Степан, начиная бояться реакции со стороны своих товарищей.

— А вот это и есть тот туман, что начал тебя обволакивать. Ещё ты в глубине души пожалел её. Батюшка Павел показался отвратительным, и, конечно ты сам пришел к этому выводу. Только не было у тебя времени задуматься, рассудить, понять самое простое. Тот же батюшка Павел представляет бога на земле, за ним тысяча лет истории. А кто она? Ты не знаешь Степа, но уже веришь ей, — и конечно, ты уже влюблен в неё.

Степан выпил второй раз, встряхнул голову.

— Не знаю я капитан. Сейчас ничего не знаю. Не могу понять — откровенно произнёс Степан.

Слова Резникова показались ему сущей правдой. Ведь и вправду, он мгновенно влюбился в Соню, забыл обо всём на свете, включая праведное дело, тысячелетнюю историю православия, в лице батюшки Павла и всех остальных наместников небесной епархии.

Резников молчал, давая Степану высказаться. Выдыш два раза громко зевнул. Калинин выпил вторую порцию и наконец-то присел на стоящую сбоку табуретку.

— Не задумывался о том, почему она появилась?

— Ты сам сказал об этом.

— Я тебе сказал зачем, а не почему — повысил голос Резников, тут же поднялся из-за стола.

— Пойдём — приказал он Степану.

Они прошли в комнату. Резников открыл дверцу шкафчика, вытащил оттуда фотопортрет Вероники и с силой бросил его на пол. Рамка разлетелась на составные части. Стекло разбилось на мелкие осколки, сама фотография отлетела к ногам Степана.

— Вот — крикнул Резников — Теперь понятно — не меняя интонации и громкости, продолжил Резников.

— Понятно — ответил Степан.

У него кружилась голова от чувства появившейся досады. В следующий момент в воображении появились глаза Сони, которые старательно вызывали сомнения. Рядом стоял Резников. Позади него Степан увидел старика, который появившись из ниоткуда, спокойно сидел на диване, смотрел на Степана, не обращая никакого внимания на Резникова. В руках старика была старая серая тряпка. Он аккуратно и совсем не глядя, складывал её ровными квадратиками.

Резников наконец-то почувствовал старика, и Степан удивился тому, что он увидел старика значительно раньше, чем Резников.

— Отец Кирилл? — с иронией, растянул слова Резников — Какая встреча отец Кирилл. Давненько, ей богу, давненько не виделись — противным голосом продолжил Резников.