900 дней в тылу врага - [71]

Отсюда, из-под Освеи, наш отряд сходил в разведку к станции Дрисса и к латвийскому местечку Штяуне.

В это время радисты приняли радиограмму. Нам предлагалось найти площадку для посадки самолетов.

Ввиду того, что в Освейском районе стали скапливаться карательные отряды, что говорило о готовящейся экспедиции, мы решили искать площадку в лесной местности. Для этой цели выбрали озеро Страдное.

Наступила оттепель, на льду появились лужи. Лед почернел. Нужно было торопиться, чтобы не утопить самолеты. Но с Большой Земли радировали: низкая облачность не дает возможности вылететь.

Каратели между тем сжимали кольцо. Мы предупредили об этом штаб партизанского движения.

В один из вечеров, когда совсем уже стемнело, все услышали рокот моторов. Дежурные бросились поджигать сигнальные костры, но над головой пронеслась немецкая «рама».

Около полуночи к нам на лед опустился ПО-2. Летчик вручил Назарову бумагу, которая здесь же была расшифрована. Командование партизанского штаба приказывало нам вылететь в советский тыл. Комбриг велел радистам коротко запросить подтверждение. Оно было получено.

На первых машинах отправили раненых и больных, в числе которых был и Григорий Заритовский.

Те из нас, которые должны были покинуть вражеский тыл, отдавали оружие и боеприпасы местным партизанам.

— Придется лететь обратно — дадут, а здешним товарищам оружие пригодится, — рассуждали мы.

Назаров распорядился доставить на озеро спасенных под Полоцком детей.

— Возьмем с собой, не пропадать же ребятишкам, — сказал комбриг.

В каждую машину садились по три человека — двое в люльки на плоскости и один в фюзеляж. Пассажиру, сидящему в фюзеляже, давали на руки ребенка — «довеска», как называли партизаны малышей.

Уже лед на озере совсем размяк и подоспевшие каратели стали обстреливать из автоматов наш аэродром, когда последний самолет улетел на Большую Землю. В этом самолете летел комбриг Назаров.

В конце мая 1944 года бригада имени Дениса Давыдова была вновь послана в тыл врага. Совместно с частями Советской Армии партизаны приняли участие в изгнании фашистов из пределов Калининской области.

В июле территория области была полностью очищена от оккупантов. Многие народные мстители дошли с советскими войсками до логова агрессора и отпраздновали там победу.

Встреча у костра. Бывшие партизаны (слева направо): В. И. Терещатов, А. И. Штрахов, А. Р. Соловьев, Н. А. Волков и В. Ф. Рыбаков.

У могилы Лизы Чайкиной (слева направо): мать Лизы — Ксения Прокофьевна, родители погибшего партизана Володи Павлова — Александра Федоровна и Максим Павлович — и бывший командир партизанского отряда Терещатов В. И. Июнь 1961 г.

ЭПИЛОГ

1. Там, где гремели бои

…Лето 1961 года. В канун двадцатой годовщины со дня вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз по инициативе областного комитета партии и обкома ВЛКСМ решено совершить поездку по местам партизанских боев, чтобы потом, 22 июня, на традиционном сборе бывших народных мстителей Калининской области рассказать обо всем виденном.

Сборы недолги, и вот уже наш ГАЗ-69 мчится по шоссе. Со мной едет бывший командир партизанского отряда Василий Филиппович Рыбаков.

Путь предстоит немалый. За десять дней мы должны проехать две тысячи километров. Наш маршрут: Калинин — Кувшиново — Осташков — Пено — Андреаполь — Великие Луки — Локня — Новоржев — Опочка — Себеж — Юховичи (Белорусская ССР) — Зилупэ (Латвийская ССР) — Идрица и обратно через Псков и Новгород в Калинин. Нам нужно встретиться со старыми боевыми друзьями, побывать на партизанских тропах и поклониться праху погибших товарищей.

Теплый июньский вечер. Далеко впереди видны заводские трубы и освещенная заходящими лучами солнца водонапорная башня железнодорожной станции.

— Вот оно, наше родное Кувшиново, — говорю я своим спутникам.

Въезжаем на неширокую улицу Партизанскую, названную так в честь кувшиновских народных мстителей. Кажется, что стоит сейчас пройти несколько домов и там, на перекрестке, встретишь улыбающегося Николая Горячева, подтянутого Дмитрия Веренича, скромного, застенчивого Толю Нефедова. Но нет, никто из них не идет по улице… Она тиха, и только два розовощеких паренька гоняют мяч по зеленой траве.

Возле нашего дома останавливаемся.

Навстречу спешат мои старички-родители.

В нашем распоряжении только один вечер, а повидаться надо со многими. Поэтому решаем пригласить всех к себе. Через несколько минут появляются Поповцев, Ворыхалов, Моисеев, их родители, приходят соседи. Радостные приветствия, крепкие объятия.

Мать Поповцева, Александра Ивановна, вспоминает, сколько беспокойства пережили родители партизан, когда их дети сражались с немецко-фашистскими захватчиками.

— Чего только не говорили про вас: и что повесили, и что в плен взяли, и что власовцы расстреляли… Вся душенька-то изболелась.

Беседа продолжается далеко за полночь. Ложимся, когда светлеет горизонт.

На другой день едем в Осташков. Едем той же дорогой, которой зимой сорок первого уходили на фронт. Вон в том лесочке были дымные землянки, откуда мы пошли на первое боевое задание. Теперь дорогу не узнать. Вместо рытвин и ухабов — гладкая магистраль. Расстояние в семьдесят километров проходим за час с небольшим.