900 дней в тылу врага - [50]

— Какой пароль? — спросил Богданов.

— В двенадцать часов ночи на станции Себеж должен произойти большой взрыв, это и будет служить паролем, — ответил Назаров.

В нашем распоряжении оставался всего один час. Бригада спешно готовилась к походу. Вооруженные бойцы собирались кучками и строили догадки о предстоящем деле. Но вот наступило назначенное время. Суета и разговоры прекратились, отряды тронулись в путь. Деревня опустела. В девять часов вечера мы миновали Гаспорово. Выбрали удобное место и расположились цепью по обеим сторонам большака. Здесь же сообщили бойцам о цели нашего похода.

Как было условлено, командир комендантского взвода «антипартизанен группы» со своими друзьями ровно в двенадцать часов ночи должен подорвать вагоны со взрывчаткой. Пользуясь паникой, мятежники уничтожат штаб Мартыновского и наиболее опасных предателей. После этого они обращаются ко всему отряду с призывом переходить на сторону партизан и уже тогда ведут всех людей к деревне Гаспорово.

План серьезный. Как-то он осуществится?

— А что, Ильич, не оглушит нас случайно тем взрывом? — с беспокойством говорит Юрий Соловьев. — Ведь как никак восемь вагонов по двадцать тонн… Сто шестьдесят тонн взрывчатки! Так долбанет, что только пух посыплется. А ведь мы недалеко и к тому же на самой горке сидим.

Все знали плутоватого и немного трусливого Юрку Соловьева, по прозвищу Гопа, который никогда в бою не лез вперед и не зевал там, где было плохо положено. Юркий, сообразительный паренек, он до войны пошел было по скользкому пути — занялся мелким воровством. Неизвестно, чем бы кончилась его воровская карьера, если бы парня не поймали на базаре в Калинине с украденным мешком алебастра, который он принял за муку. Юрия забрали в милицию. Назаров взял паренька на поруки, а потом зачислил в партизаны.

Выполняя первое боевое задание, Соловьев забрел ночью на пасеку к полицейскому и разорил там улей. Когда он стал облизывать в потемках медовые соты, его немилосердно искусали пчелы. К утру Юрку нельзя было узнать: верхняя губа так вздулась, что стала подпирать нос, на распухшем, вымазанном медом лице едва виднелись щелочки глаз. Бойцы здорово над ним смеялись, а мне пришлось крепко ругать его за недисциплинированность.

Водился за Соловьевым и другой грешок — любил он поспать.

Партизаны с усмешкой говорили ему:

— Ты у нас старательный, но ленивый. Весь день спишь, а о работе думаешь.

И вот этот самый Юра неожиданно высказал свои опасения.

— А что, ведь Гопа правильно говорит, — послышался голос из темноты, — такой взрыв за десять верст достанет.

— Убить не убьет, а барабанные перепонки лопнут, — вставил песенник бригады Федя Шилин.

Разговор о мощном взрыве обошел по цепочке всех. Кое-кто спустился с пригорка пониже, чтобы не захватило взрывной волной.

— Что за паника? — послышался голос комбрига. — До станции целых три километра, а вы прячетесь. Здесь и двести тонн не достанут. А ну, марш на места!

Послышались шорох и кряхтенье. Отступившие назад заняли свои прежние места. До двенадцати оставалось всего пять минут. Все, у кого имелись часы, следили за большой стрелкой.

— Сейчас трахнет, — шепнул Ворыхалов.

Стрелка достигла верхней черточки циферблата. Взоры партизан впились в темноту. Люди затаили дыхание, сжались в напряжении. Воцарилась мертвая тишина.

Но взрыва не было. Теряясь в догадках, мы прождали полтора часа. Пусть не удалось Жоркину другу подорвать вагоны с толом, но если они сделали все остальное, то давно пришли бы сюда к нам. Что-то случилось.

Когда, по приказанию Назарова, бригада двинулась обратно, послышались острые словечки в адрес Молина и его друга.

— Здорово рванули… Только пятки понапрасно стерли…

— А у Юрки Соловьева барабанная перепонка лопнула… сзади… Ха-ха.

— Это его Жоркин приятель так напугал…

Сам Молин молчал всю дорогу. Когда отряд вернулся на базу, Жорка пришел к Назарову.

— Подвел нас, падло, — сказал он.

Через два дня нам стала известна причина срыва операции. Оказалось, что отряд Мартыновского еще днем погрузили в вагоны, довезли до Идрицы и оттуда направили на север. Рассказывали, будто бы Мартыновский повез отряд в свои родные места, под город Лугу.

5. В канун Нового года

Приближался новый, сорок четвертый год. Шла третья военная зима. В третий раз вынуждены были мы приобрести белые маскировочные халаты. Сначала для этой цели использовали парашюты, на которых нам однажды сбросили мешки с боеприпасами и взрывчаткой. Потом командование бригады обратилось в советский тыл с просьбой обеспечить нас зимним обмундированием. Радисты во главе с Михаилом Кудрявским порадовали нас новостью. Нам велено было ожидать самолеты. Мы выбрали хорошую площадку, приготовили на ней две полосы с огромными кучами хвороста для костров и сообщили об этом на Большую Землю.

Днем и ночью на подступах к аэродрому выставлялись боевые заслоны, чтобы в случае посадки самолетов не допустить к ним противника. Бригадная разведка тоже не дремала. Она без устали кружила возле вражеских гарнизонов, стараясь разгадать намерения фашистов.

Как нарочно, в первую же ночь ожидания самолетов поднялась злейшая пурга. Несмотря на это, дежурство на аэродроме не прекращалось. А вдруг прилетят.