900 дней в тылу врага - [15]

Шрифт
Интервал

В этот вечер товарищи так и не вернулись к нам. Не пришли они и ночью.

В целях безопасности решаем сменить место стоянки. Утром мы пробираемся по густому лесу к болотистой речке Язнице и располагаемся на ее берегу. На поиски пропавших товарищей высылаем четверых бойцов.

В лесу тихо, не слышно ни звука. Утренний туман пеленой повис над рекой, и сквозь его кисею едва заметен противоположный берег. Над нами, совсем низко, закурлыкали вспугнутые кем-то журавли. Может быть, их вспугнули те, кого мы ждем?

Над верхушками деревьев поднялось солнце. Туман рассеялся. Место, где мы расположились, оказалось на редкость грибное. Ребята моментально набрали боровиков, разожгли небольшой костер, и вскоре нас защекотал приятный запах жареных грибов.

Часа через три с противоположного берега донесся радостный голос Горячева: — А вот и мы, привет!

Мы увидели четверых наших товарищей. Радости не было границ. С нетерпением ждали, когда они переплывут реку. Но радость наша была омрачена. Поповцев сообщил о гибели бойца Смирнова. Ребята молча обнажили головы.

Скоро вернулись двое других разведчиков. Соколов рассказал, что женщины похоронили Смирнова на берегу реки. Вскоре после этого в Лепешиху прибыл отряд немцев.

Бойцы клянутся отомстить за гибель партизана. К сожалению, сейчас к деревне нельзя подойти незамеченными. И мы даем слово вернуться в эти края.

Было уже темно, когда группа переправилась через Язницу. Долго двигались по густому многолетнему бору и лишь к полуночи вышли к незнакомой деревне. Оставив группу во ржи, я с двумя бойцами пошел к черневшим невдалеке избам. Мы выбрали убогий домишко и тихо постучали. На порог вышел невысокий мужик в полушубке и подштанниках, похожий на чеховского злоумышленника. Он равнодушно посмотрел на нас и, смачно зевнув, спросил:

— Чево надо, ребята?

— Наши есть в деревне?

— Полицейские? А то как же, есть.

— И солдаты есть?

— Солдаты днем были. Говорят, поехали на партизан в Лепешиху.

— А разве и здесь есть партизаны?

— Похаживают. Нешто не знаете, или вы не здешние?

— Из Невеля мы.

— А-а-а. А я принял вас за топорских. Всегда оттуда приходит ваш брат.

— Нет, батя, со сволочами мы не в дружбе, — сказал я.

— Как? Нешто вы не из тех? — удивился мужик.

— Мы — разведка Красной Армии. Специально пришли переписывать полицейских, чтобы скорее рассчитаться с мерзавцами.

У мужика сон как рукой сняло.

— Ух ты, мать честная! Здесь для вас работа найдется. Округ Невеля сплошь полицейские.

— Нас много, батя. Справимся.

— Ну, дай бог.

Мужик говорил правду. За три года партизанской жизни мы нигде не встречали такого рассадника полицейщины, как здесь.

Пять ночей ходили мы по деревням, расклеивая и разбрасывая листовки. Полицейские пришли в смятение. Многие из них убежали в волостные центры, другие схоронились невесть где.

Впереди у нас много дел. Мы должны проверить, как действуют железные дороги Невель — Полоцк, Невель — Витебск и совершить там диверсии.

Поздно ночью выходим к первой дороге. Ребята работают дружно. Мины замаскированы так искусно, что вряд ли их заметит даже опытный глаз обходчика или патруля. Можно возвращаться, но в карманах у нас лежат новые взрыватели, и нам очень хочется испытать их.

Виктор Соколов советует заминировать телеграфные столбы. Предложение его принимается. Минируем несколько столбов. Взрыватель сработает через двенадцать часов. Отходим в сторону и располагаемся на высоком лесистом пригорке.

На восточной части неба занимается утренняя заря. Скоро немцы пустят свои поезда. Выставляем наблюдателя, а сами засыпаем. Через некоторое время меня будят.

— Поезд идет, — сообщает наблюдатель.

Беру бинокль. Лес скрывает состав, но белая лента дыма отчетливо указывает на приближающийся паровоз. Проходят три, пять минут, и до нас доносится гул взрыва.

— Попался! — ликует Горячев.

На железнодорожной насыпи клубится густая завеса черного дыма. Неистово заработал пулемет, захлопали винтовочные выстрелы. Через час к месту крушения прибыл вспомогательный поезд, который должен потушить пожар, собрать раненых и убитых, восстановить разрушенный путь.

Мы смотрим на часы. Скоро полдень.

— Сейчас начнется, — говорит Соколов.

Действительно, через несколько минут раздаются один за другим взрывы. Снова строчат вражеские пулеметы.

Затея удалась На славу. Я благодарю Виктора за остроумное предложение. Ребята возбуждены, все радуются. Мы представляем себе панику, которая охватила находившихся на линии немецких солдат. Подумать только — среди белого дня заплясали телеграфные столбы!

Еще не успело стемнеть, как группа пошла дальше, к дороге Невель — Витебск. Расстояние невелико, и мы рассчитываем прибыть туда до рассвета.

В полночь устраиваем привал. Ребята сильно проголодались. У нас ни кусочка хлеба, и мы решаем сходить за продуктами в деревню.

Горячев упрашивает послать его. Я знаю, что ему до страсти хочется достать курева. Подумав, соглашаюсь. Парень он толковый, сделает все как надо. Горячев берет с собой еще двух бойцов. Через час ребята возвращаются. Они несут вареную картошку, кринки с молоком и ржаные лепешки — все, чем могли снабдить их радушные крестьяне. Горячев складывает в кучу ворох свежих табачных листьев и тут же вытряхивает из кармана огромную горсть табака.


Рекомендуем почитать
Кино без правил

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.


Патрис Лумумба

Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.


Псевдо-профессии

Псевдо-профессия — это, по сути, мошенничество, только узаконенное. Отмечу, что в некоторых странах легализованы наркотики. Поэтому ситуация с легализацией мошенников не удивительна. (с) Автор.


Апостолы добра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.