8848 - [55]

Уй над Ой, или Башмачки для Марьи

Марья поправила воротник, влезла поглубже в хлипкое пальтишко, одно название, а не пальтишко — мех поистерся, давно потерял свой первозданный холеный вид, ни шику тебе, ни лоску, но не это беспокоило женщину, неприятно было то, что со спины шибко поддувало, а это значит, от подкладки осталась одна фикция и от такого пальто теперь можно ожидать какой хочешь пакости, а она на него возлагала ой какие надежды.

Впереди показался выкрашенный зеленой краской контейнер. Из подворотни набросился ветер, по небу скребли обглоданные ветви деревьев, тучи мрачной толпой шарахались из стороны в сторону, солнце совсем не грело. Вокруг никого, ни своих, ни чужих. Вдалеке на аркане тянули в сад карапуза, хлопнула дверца машины. Ни души. Пустыня… К задней стене контейнера притулился шифоньер, у подножия, выскочив из разорванного пакета, валялись картофельные очистки, на дверце благородно висели старые брюки.

«Понимающий человек, — подойдя, похвалила оставившего их женщина. — Все мы люди, все человеки! А то ведь какие есть самонадеянные…»

Маршрут Марьи пролегал по отдаленной географии, уж шибко гадко было попадаться на глаза знакомым. Странствуя, она успела познакомиться с весьма почтенными людьми, одним из новых знакомых был Георгий Иванович — эрудит, интеллигент, милейший человек — разный люд на помойках встречается, если уж мусорные короли бывают, то что и говорить о других. (Про королей ей, кстати, Георгий Иванович поведал. Кладезь, а не человек!)

Среди россыпей чего только она не перевидала, чего только не понаходила — всякое добро люди выбрасывают: терем заново отстроить можно и мебелью обставить, из одежки кое-что перепадает (мода-то как шальная меняется), почитай, во все новое одеться можно. Пакет однажды нашла, а в нем — коробочка, в коробочке — телефон, новехонький, сначала дочери хотела снести, а потом спохватилась — у дочери-то, может, еще лучше есть, да и не хотела она, чтобы дочка знала, что мать по помойкам промышляет. Георгию Ивановичу предложила, тот тоже не взял, помыкалась, да и оставила, где нашла, авось кто другой подберет, кому нужнее… Марья огляделась, достала из-за спины сумочку (искать-то удобнее, когда руки свободные), того, за чем она пришла, и в помине не было.

— Ничего, погода шепчет, — подбодрила себя женщина. — Гуляй сколько хошь!

Вытащив блокнотик, Марья отслюнявила страничку и глянула на рисунок.

— Эх! — вздохнула она, нащупала что-то на дне, баламутка лежала на месте, куда ей деться? Ветер шуршал листком, Марья оторвала глаза от блокнота и… Надо же! Явились, не запылились! Стоят, пятки вместе, носки врозь! Как это она их сразу не приметила?!

— Вишь ты! — женщина была и рада, и польщена, и удивлена.

На земле прямо перед ней стояли черные, на толстой подошве ботинки.

Плюхнулись два голубя, но Марье было не до них.

— Кыш! — отогнала птиц женщина. — Голуби степенно разошлись. Марья наклонилась и любовно взяла башмаки в руки. — С Хлястиком, — будто бы похвалила их она. — Вон как! Ходила, ходила и выходила! Не подвела, мошенница! — не забыла она и про свою руководительницу.

Всю дорогу домой Марья поглядывала по сторонам, очень хотелось встретить Георгия Ивановича, поделиться радостью. «Не поверит ведь, дюж умный!» — совсем уж раззадорилась она.

Вернувшись домой, женщина в первую очередь занялась башмаками: вытащила из шелудивого пакета, помыла подошву, под батарею расстелила газетку, обихаживала своих подопечных долго, извела последние остатки гуталина. Вечером разложилась под лампой на журнальном столике, вытащила из саркофага очки, обе душки были давно в гипсе, сходила в прихожую, вытащила из сумки свою советчицу, обложка книжки была разорвана в клочья, название путеводительницы, как она ни колдовала, пока не придумала, уцелели лишь «…уй над …ой». С обратной стороны улыбалась автор, звали писательницу как-то по-чудно̀му — Люсинда так-то так-то. Марья, сколько ни старалась, никак не могла запомнить. Книжка давно была прочитана от корки до корки. Поначалу впечатление было не из приятных, уж очень самонадеянно: мол, загадай что хочешь и сиди на печи, вселенная сама обо всем позаботится! Марья тогда этому очень удивилась: какая такая вселенная? Галактика их, что ли? Млечный путь? Читать, однако ж, продолжила, из любопытства, прежде ничего подобного она не встречала, подкупала книжка и простотой, хотя были и явные, на ее вкус, перекосы — полкнижки, к примеру, топталось вокруг мужчин, её же в силу возраста вопрос этот давно не интересовал. Страничка за страничкой, женщина и не заметила, как Люсинда её затянула, кому-то, может, и не понравилось бы, что автор в некоторых местах подолгу топталась и слишком уж все разжевывала, но Марья осталась довольна. К тому же Люсинда была неголословна, как Марье показалось поначалу, не только направо-налево раздавала обещания, но и давала конкретные рекомендации: делать так-то и так-то, никакой самодеятельности, все равно что в рецепте. Человеку, в первый раз с методикой столкнувшемуся, все это было очень полезно. Особое внимание Люсинда уделила главным принципам, в любой методике есть определенные приемы, в книжке за основу были взяты опять же мужчины, но Марья не растерялась, сообразила, что тем метода и хороша, что ее можно применять в каких хочешь сферах.