8, 9 — аут - [12]
— Вас не понял? — Алексей встал со стула. На столе перед ним уже стояла рюмка коньяку, лимон и Боржоми. — Дослужился до Боржоми, — успел подумать он.
— А что ты не понял? Ты решил, что можешь убивать всех, кто тебе не нравится в этом мире.
— Вас не понял? — опять начал Алексей. — Прошу… — Но подполковник попросил его помолчать, подняв ладонь правой руки.
— У нас не было экспертизы твоего пистолета. К сожалению, у нас еще существуют недостатки в роботе. Но мы запросили ее из Москвы, где тебе, сынок, его подарили.
— Наградили.
— Это одно и то же. Стало ясно, что это ты завалил сержанта, как куропатку. Но дело сделано. И человек уже сидит.
— Вы не отпустили его?
— Это не так просто, как ты себе это представляешь. Но не беспокойся, выпустим. Уже выпустили бы, но пока сверху нам не разрешают провести эту операцию.
— Почему?! Ведь он не виновен. Практически не виновен, — добавил Алексей.
— Ты, наверно, думаешь, что Серийник исчез? — спросил Сергей Сергеевич. — Нет. За полгода совершено шесть убийств.
— Я об этом ничего не слышал, — сказал Алесей. — Неужели удалось сохранить это в тайне?
— Да. Тем более пять из них произошли в других городах. А ты, значит, хотел перейти на сидячую работу? Нет, капитан, битва продолжается. И мы знаем. Что сейчас он в городе.
— Один вопрос можно? В других городах он убивал тоже только женщин боксеров?
— Да. Исключительно. Только женщин, и только боксеров. Но никто не может додуматься, почему Серийник так поступает. Какая связь?
— Может быть, просто. Сидел, думал, кого бы ему убить. И додумался до девушек боксеров.
— Рациональное зерно в твоих рассуждениях есть, — сказал начальник милиции. А именно: — Главное для него убийство. Не может совершенно нормальный человек убивать так много по какой-то специальной причине. Убийство для него на первом месте.
— Похоже, вы здесь проводили штурмовые атаки этой проблемы.
— Да. Но тебя я пригласить не мог. Секрет — он и в Африке секрет. И так начальник опергруппы спросил меня, не работает ли кто-нибудь под прикрытием.
— Подозревает?
— Вполне возможно. Но это не важно.
— Вы меня простите, Сергей Сергеич, но ваше предположение, выработанное коллективным мышлением, тавтологично. По-вашему выходит, что охотник стреляет уток только для того, чтобы стрелять.
— А разве нет?
— Вы забываете, что он их ест.
— Ну, что ж. Это хороший ответ. Между стрелком по уткам и медвежатником есть разница. Ты выпил?
— Нет.
— Как хочешь. Иди работай. И да, — добавил подполковник, когда Алексей был уже у двери: — Сдай пистолет.
— А вы мне его давали? — хотел сказать Алексей. Но передумал. — Это наградной пистолет. Тем более, у вас уже есть баллистическая экспертиза.
— Нам ее прислали. А я хочу сам проверить. Вдруг там ошиблись и передали нам экспертизу совсем другого пистолета. Так мы будем очень долго гадать на кофейной гуще. Ибо…
— Ибо?
— Ибо мы не гадалки, чтобы гадать. Нам надо знать о пистолете все точно, из первых рук.
Они заказали столик в Центральном. Едва успели. Место им досталось у самого оркестра. Шум был невообразимый. Даша пыталась настоять на празднике в кафе Охотник, где они познакомились. Алексей сказал, что там мало места. Не говорить же даме, что Охотник слишком дорогое для него кафе.
— Здесь места больше, — сказала Даша, и оглядела зал. — Здесь можно развернуться.
— Мы будем играть в гольф? — решил блеснуть остроумием Борис.
— Почему в гольф? — не поняла Даша.
— Места много надо, чтобы играть в эту игру капиталистов, — сказал Борис. И добавил: — Софочка, не дергай меня за рукав. Я знаю, что говорю.
— Давайте лучше закажем песню, — сказала Даша. — Алексей закажи нам что-нибудь веселое.
— Еще не вечер, — сказал капитан. — Никто не заказывает сейчас песен. Все едят.
— Я хочу сейчас, а то у меня нет аппетита, — сказала Даша.
— Какую тебе заказать? — спросил Борис. Он хотел быть галантным перед обеими дамами.
— Окрасился месяц багрянцем.
— Ты серьезно? — спросил Борис. — Мне кажется, это не Новогодняя песня. Может быть, лучше Ла шате ми кантаре? Или Челентано?
— Хочу эту, — поддержала Дашу София.
— Никто не будет ее слушать, — сказал Борис. — Слишком старо.
— Давай поспорим, что не только будут слушать, но и будут петь. Я тебе говорю, все будут петь! — сказала Даша.
— На что будем спорить? — спросил Борис. — На деньги?
— Нет, лучше на что-нибудь другое.
— На что, например? — Борис похоже серьезно настроился доказать свою правоту. Студент МГИМО не мог уступить провинциалам.
— Думаю, на раздевание, — сказала Даша. И добавила: — Я не совсем точно выразилась. На переодевание, я хотела сказать. Если ты проиграешь, то наденешь платье, и станцуешь песню Инопланетянина, как Чарли Чаплин в Новых Временах.
— Песни вообще-то поют, — наконец смог вставить свое слово Алексей.
— Ну, и споет, естественно, — невозмутимо добавила Даша.
— Слова я помню, — сказал Борис, — а вот движения надо повторить в уме. Тарара-бумбия, сижу на тумбе я. Нет, это другая песня, — сказал студент, — хотя и похожа. Тарарара-рарара, тарарара-рарара. Ага, понятно. А для танца нужны ботинки сорок седьмого размера. Где мы их возьмем?
— Ты там, в МГИМО, участвуешь в художественной самодеятельности? — спросила София.
В этом романе люди делятся на Половых и Бесполых. У Бесполых нет видимых половых органов. Но размножаться они могут. Были, оказывается, природные Бесполые. Информация о них дошла до нас, как о кикиморах и леших. Был также изобретен способ делать леших и кикимор искусственно. Первым это открытие сделал студент четвертого курса. Он провел эксперимент над своей любимой девушкой. Она заболела смертельной болезнью и должна была умереть. После его операции она стала Бессмертной. Но Бесполой!18+.
По сути дела, Мелехов открыл способ путешествовать во Времени. Проблема была только в одном: никто не знал Кода перемещения во Времени. Например, попасть из две тысячи пятого года назад в этот же год напрямую нельзя. Сначала надо попасть в одна тысяча девятьсот сорок третий, потом в семнадцатый и только потом удастся вернуться назад. Василий сам толком не знал, как надо возвращаться, но под давлением обстоятельств он научился делать это интуитивно. Не то что по-настоящему научился, а так, более- менее. Он просто-напросто СОЧИНЯЛ ситуацию, которая, как ему казалось, ДОЛЖНА ПОСЛЕДОВАТЬ.
Это битва за Российскую Трою — город Царицын. Только здесь — в отличии от обычной истории, где это и так ясно по умолчанию — объяснено откуда взялись Белые: — Прилетели с Альфы Центавра.
В романе "Время ангелов" (1962) не существует расстояний и границ. Горные хребты водуазского края становятся ледяными крыльями ангелов, поддерживающих скуфью-небо. Плеск волн сливается с мерным шумом их мощных крыльев. Ангелы, бросающиеся в озеро Леман, руки вперед, рот открыт от испуга, видны в лучах заката. Листья кружатся на деревенской улице не от дуновения ветра, а вокруг палочки в ангельских руках. Благоухает трава, растущая между огромными валунами. Траектории полета ос и стрекоз сопоставимы с эллипсами и кругами движения далеких планет.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.