7000 километров южнее Москвы - [17]

«Что за чушь собачья? – недоуменно отметил Борис. – Мы полетим на этом ящике с заклепками?! Вот это сюрприз! И как же мы в нем разместимся? Штабелями, что ли, будут складывать? Вот дела-а-а!..»

Когда автобус остановился у самолета, стоявшая у невысокого трапа чернокожая стюардесса объявила по-французски:

– Господа! Вас приветствует частная компания авиаперевозок «Экватор» республики Банзания. Мы рады видеть вас на борту нашего авиалайнера. Прошу проследовать в салон пассажиров с заранее купленными билетами и транзитников.

Продвигаясь в очереди к трапу и испытывая непреодолимое желание уснуть, Гаврилин отдал свою сумку двум проворным грузчикам, сноровисто закидывавшим ручную кладь в багажное отделение этого реликта авиастроения. Войдя в тускловато освещенное нутро самолета, он с трудом разыскал свое место, поскольку полустертые номера кресел, тянущихся по обе стороны салона в два ряда, были едва различимы. Его место оказалось со стороны центрального прохода. То, что ближе к окну, пока было свободно.

Опустившись на промятое кресло, Борис наконец-то позволил себе расслабиться и устало закрыл глаза. Со всех сторон до него доносился разноязычный гомон голосов. Большинство общалось на местных наречиях, но слышалась французская и отчасти английская речь. Неожиданно кто-то тронул его за плечо. Он открыл глаза и увидел пред собой одетую в платье до пят приятной наружности африканочку лет двадцати с пышной прической «а-ля Анджела Дэвис», которая что-то объясняла ему на непонятном языке.

– Простите, это мое место, – сказал Гаврилин по-французски, показывая ей билет. – Если ваше место следующее – пожалуйста, пропущу вас туда.

Девушка, немедленно перейдя на ломаный французский, пояснила, что ее место и в самом деле у иллюминатора. Но у нее есть подруга, которая летит по «дополнительному» билету, и она хочет посадить ее себе на колени, а, сидя на том кресле, сделать это будет очень затруднительно. Поэтому она и просит «уважаемого месье» пересесть на соседнее кресло, чтобы подружки могли разместиться, не мешая никому. Достав свой билет, она развернула его чуть не перед самым носом Бориса:

– Месье, я вас не обманываю! Вот мой билет!

Безнадежно махнув рукой, Гаврилин поднялся и переместился ближе к окну. Прикрыв глаза, он снова настроился на то, чтобы уснуть, сквозь ресницы глядя на уже несколько «устаканившийся» салон. Одни обладатели «дополнительных» билетов сумели устроиться на чьих-то коленях (здесь, как понял Борис, это не воспринималось как некий моветон), другие на подлокотниках, третьи сели прямо на пол. Пара мужчин просто осталась стоять, флегматично поглядывая по сторонам. Ни дать ни взять рейсовый автобус где-нибудь в российской глубинке…

Заревели моторы, вздымая на взлетно-посадочной полосе тучи пыли. Четырехлопастные винты, слившись в прозрачные диски, наращивали обороты, и в какой-то миг этот авиационный музейный экспонат, вздрогнув, двинулся с места. Гаврилин до предела откинул назад спинку кресла, чтобы наконец уснуть по-настоящему, но тут подошла подруга его соседки – африканская «пампушка» в мини-юбке, которая плюхнулась той на колени, и они громко затараторили, обсуждая какие-то свои дела.

Сосредоточившись и сконцентрировавшись, усилием воли Борис заставил себя уснуть. Но через какое-то время его сон прервала чья-то рука, тронувшая за плечо. «Анджела Дэвис», морщась и держась руками за свое бедро, пояснила, что подруга оказалась чрезвычайно тяжелой, из-за чего у нее свело мышцы правой ноги, поэтому…

– Вы хотите, чтобы я уступил место вашей подруге? – устало спросил Гаврилин, поднимаясь с места.

– Что вы! Что вы! Это было бы слишком жестоко! – останавливая его, сочувственно заговорила девушка. – Мы сделаем так. Я легкая, и сяду к вам на колени, а подружка пусть сидит на моем месте. Вы не против?

Борис, совершенно сбитый с толку этим неожиданным предложением, даже не успел сообразить, что ей ответить, как это настырное создание знойной Африки, произнеся «Мерси!», приземлила свои упругие ягодицы на его колени.

– Надеюсь, я вас не слишком обременяю? Меня зовут Кристин. А вас?

– Ви-талий… – с трудом выдавил Гаврилин, переводя дух.

Подружки как ни в чем не бывало продолжили свой оживленный разговор, то и дело переходя со своего родного на французский и обратно. Краем глаза Борис поймал нацеленный в его сторону чуть ироничный, но с явной примесью зависти взгляд Василия Кипреева. Соседом тому достался пожилой араб в традиционном белом бурнусе, с которым, понятное дело, какие бы то ни было вольные или невольные «обжимашки» исключались начисто. Сидевший позади Бориса Женька Мурашук, с трудом сдерживая смех, вполголоса поинтересовался с каким-то хитрым подтекстом:

– Дед, подстраховать не надо?

И только тут до Гаврилина дошла вся комичность ситуации. Он невольно фыркнул и, чуть обернувшись к Женьке, с нарочитой значительностью в голосе небрежно обронил:

– Сам справлюсь! Не впервой…

Он вновь сосредоточился и даже не заметил, как внезапно провалился в глубокий крепкий сон.

Проснулся Борис, когда уже настал тропический, пронизанный солнечным жаром день. Кристин спала, лежа у него на груди и положив голову на его плечо. Почувствовав, что его ноги затекли, он пошевелился, чтобы принять другое положение, и этим разбудил девушку. Протерев глаза, она глянула в окно и радостно воскликнула: