700.000 километров в космосе - [7]

— Большое спасибо! — сказал я и еще раз повторил: — Большое спасибо!

И, зная, что Никита Сергеевич все время интересуется тем, как протекает полет, как выполняется заданная программа, добавил:

— Я непременно выполню задание партии и правительства по программе полета полностью. Все идет отлично. На борту порядок. Так и, передайте Никите Сергеевичу.

Послав на Землю это сообщение, я почувствовал какое-то внутреннее облегчение. Радиограмма подводила итог первому этапу полета. И действительно, в 11 часов 48 минут «Восток-2», закончив второй оборот вокруг Земли, начал третий грандиозный виток.

Все время я передавал деловую информацию, поступавшую в находящийся на космодроме главный штаб и командный пункт космического полета, а также в координационно-вычислительный центр, расположенный за многие сотни километров от космодрома. Огромное число специалистов принимало участие в обработке данных, поступающих из космоса, в обеспечении полета «Востока-2». Я знал, что за всем происходящим в кабине корабля, за каждым моим движением по телевизионным линиям следят с Земли сотни внимательных глаз. Врачи при помощи самых современных методов радиотелеметрии и телевидения непрерывно наблюдали за состоянием моего организма. Тончайшая аппаратура точно регистрировала биоэлектрическую и механическую деятельность моего сердца, частоту и глубину дыхания, температуру.

Профессор медицины Владимир Иванович Яздовский, находившийся на Земле, знал о моем сердце больше, чем знал о нем я. И если бы я, передавая свои субъективные ощущения, в чем-то ошибся, как это иногда бывает с летчиками «в слепом» полете, то многочисленные приборы и сверхчувствительная аппаратура тотчас бы отметили такую ошибку. Изучение влияния всех факторов космического полета на жизнедеятельность человеческого организма покоилось на прочном научном фундаменте, на самом широком использовании медицинской техники.

В зарубежной прессе много писалось о вредном влиянии космического пространства на психику человека. Многие специалисты утверждали, что человек в космосе будет подвержен тоске, что его замучает гнетущее чувство одиночества. Но я ни на секунду не испытывал отрыва от своего народа, от друзей и товарищей, находившихся на советской земле. Юрий Гагарин, узнавший о начале моего полета в то время, когда гостил в Канаде, на ферме известного американского промышленника лауреата международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» Сайруса Итона, послал мне приветственную телеграмму. Пройдя полсвета, она была передана вдогонку «Востоку-2» по радио и сильно порадовала меня.

«Дорогой Герман, — писал Юрий Гагарин, — всем сердцем с тобою. Обнимаю тебя, дружище. Крепко целую. С волнением слежу за твоим полетом, уверен в успешном завершении твоего полета, который еще раз прославит нашу великую Родину, наш советский народ. До скорого свидания!»

Подтвердив получение этих сердечных слов, я тут же выразил Юрию Гагарину дружескую благодарность. Как всегда, мы были рядом и сердца наши бились в одном ритме.

Иногда я забывал о том, что на меня все время смотрит внимательный глаз объектива телевизионного устройства, немедленно передающего мое изображение на экраны телевизоров, установленных в приемных центрах на Земле. Как-то, увлекшись записями, я закрыл лицо раскрытым бортжурналом и пробыл в таком положении несколько минут. А затем, спохватившись, положил бортжурнал на колени. Товарищи потом рассказывали, что я словно почувствовал их недовольство тем, что они на это очень короткое время были лишены возможности наблюдать за мной.

Надо сказать, что на протяжении всего полета, начиная от старта и до приземления, радиотехнические средства связи, вся легкая и компактная радиоаппаратура действовали прекрасно. Два параллельно работавших коротковолновых и третий ультракоротковолновый передатчики, выполненные на полупроводниковых приборах, приемники, а также микрофоны, смонтированные в гермошлеме и расположенные в кабине, чувствительные наушники и динамики дали возможность из каждой точки орбиты передавать из космоса нужную информацию, получать с Земли распоряжения, вести радиопереговоры с Председателем Государственной комиссии, Главным Конструктором, врачами и различными специалистами. Мне хотелось поблагодарить Теоретика Космонавтики — крупнейшего советского ученого, под руководством которого был составлен сложнейший расчет космического рейса «Востока-2». Но он сделал свое дело и не подходил к аппаратам связи. Слышимость была замечательной. Я по интонациям, по тембру узнавал голоса знакомых мне людей и даже представлял себе выражение их лиц. В кабине, на случай плохой слышимости, имелся и телеграфный ключ. Но прохождение радиоволн было настолько четким, что пользоваться ключом для передачи сообщений не пришлось.

На борту «Востока-2» был установлен и приемник широковещательных диапазонов. Включив этот приемник, я услышал знакомый голос диктора Московского радио, который передавал официальное сообщение о том, что в космос запущен новый советский космический корабль и что управляет им гражданин Союза Советских Социалистических Республик — Герман Титов. Было совсем необычным и странным слышать такие хорошие слова о себе, о том, что я в это время делал. «Наверное, и отец, и мама, и сестра, и жена сейчас слышат это сообщение, — подумалось мне, — и, наверное, они волнуются и переживают».