7 проз - [39]

Первыми чувствуют неладное наши молодые дессиденты. После кропотливого подсматривания и подслушивания... Здесь следует выделить сцену, в которой Понедельник и Вторник приходят в квартиру престарелой соседки Архитектора подслушать, что творится в его квартире. Приходят под видом газовой службы. "Проходите, проходите, милые... В сорок восьмом, когда моего забирали, тоже сначала сказали, что из горгаза... У нас, правда, плита лектрическая... Вот сюда, на кухню. Тут кирпичик вынимается и все очень хорошо слышно... У него там... всяческие голоса!" (цитата из В. Маканина). "Голоса" оказываются "перестроечными" радиопередачами, которые транслируются персонально в радио Архитектора. Открыв истину, Понедельник и Вторник остаются ею зело недовольны. Они лучше всех понимают, куда могут завести подобные игры. "Курочка по зернышку клюет", - цитирует Вторник Т. Готье. Нашим дессидентам все это не по вкусу и не по карману (неловкий каламбур). Во-первых, с чем они, бедолаги, будут бороться, если вдруг подкосится ненавистный режим? А во-вторых, подкосить его должны именно они, юные дессиденты, а уж никак не сами носители красной заразы. А значит, надо прекратить двусмысленную игру, чтобы спокойно бороться в условиях нормального подполья. И дессиденты находят способ рассказать Архитектору о том, как подло он обманут. Способ очень хитроумный: они подходят к Архитектору, когда он гуляет с собачкой, и наполняют ему уши горькой правдой. Гэбэшная ворона, конечно, все подслушала, но Архитекторова собака вдруг (классовое чутье, охотничий инстинкт...) набросилась на бедную птичку, и та, потеряв толику перьев и крови, вынуждена отсиживаться и зализываться в потайном дупле. До хозяев она доберется только к утру. Подробная задержка внимания на этой детали должна, по замыслу авторов, свидетельствовать о том, что этим вечером и этой ночью в сюжете происходит крутой перелом.

Так вот, тем же вечером Петя, которого, как парня очень совестливого, давно мучала двойственность его положения, принимает героическое решение. Он - и, быть может, навсегда - прощается с Аней, вновь пробирается в ночную типографию (во избежание споров, напоен был метранпаж: цитата; дабы процитировать еще и "Зеркало" Тарковского, Петя бежит в типографию под проливным дождем) и устраивает так, что "архитекторская" газета, выходившая допрежь одним экземпляром, печатается на весь город. Утром Энск, ничего не понимая, глазам своим не веря, будет читать про бяку Сталина и про ГУЛАГ.

Утром Басинский узнает одновременно две ошеломительные новости: о выходе газеты и о том, что Архитектор осведомлен об операции "Перестройка". Каждая в отдельности означала бы крах всего, чего может быть крах. Две, по всей видимости, должны означать крах вдвойне. Отцы в ярости: Басинский подвел их под явный монастырь*. Короткий сговор, и - Кибиров, как самый молодой, отправлен вручать Басинскому черную метку: "Ты низложен, Джон Сильвер!" Но - позор, позор унылым арифметистам, позор пошлым редукционистам, позор желчному Л. Витгенштейну, нагло утверждавшему, что "всякое высказывание о комплексах может быть разложено на высказывания об их составных частях и на предложения, полностью описывающие эти комплексы" (ЛФТ. 2. 0201). К вящей славе сторонников той замечательной идеи, что сложная система приобретает новые свойства, отсутствующие у составляющих ее (систему эту чертову) элементов, Басинский находит выход. Сочетание двух ударов может быть спасительным (как говорил не то Аверинцев, не то Аристотель, клин-де клином... ). Басинский немедленно едет к Архитектору и в ответ на его истерику (похожую на цитату из плохих французских романов) только пожимает плечами. Говорит, что это, видимо, тайная организация недострелянных коммунистов-ортодоксов пудрит ему мозги. Басинский выводит Архитектора в город: "перестроечная" газета свободно продается во всех киосках.

______________

* Как Ананьев Малухина.

- Если кликнет рать святая... - растерянно бормочет Архитектор.

Он, кажется, поверил и успокоился, но зато отцы города рвут на себе волосы; если бы дело было в телесериале, они бы рвали на себе волосы добрых полторы серии. Басинский говорит, что остается одно: включить в игру весь город. Разумеется, по-прежнему все только для Архитектора. Перестройка по-прежнему лишь тщательно продуманная операция ГБ. Люди сознательны, они не могут подумать, что это "для них", они поймут, что это нужно для дела.

- Пусть только попробуют подумать, что для них, - мрачно цитирует Пьецух неизвестный нам источник.

- Перед одними судьба лисит, перед другими крокодильствует, - невпопад цитирует бестолковый Красухин рассказ Н. Некрасова "25 рублей".

Грустно в горкоме. Грустно в мире.

Грустно и американскому журналисту Хоффману, который, во исполнение обещания Басинского, был почти уже выслан на свободу, но задержан буквально у трапа самолета. Изящная провокация гэбэшников (у трапа неожиданно выросло четыре пятипудовых мешка с кокаином, и нашлись свидетели, подтвердившие, что их притащил Хоффман) задерживает его в России. Он понадобился Басинскому в Энске. Архитектор делает ему заявление: "Я счастлив жить в этой стране. Время не стоит на месте..." Петя не только не гремит обратно в психушку или куда подальше, но становится редактором газеты. Местный журнал публикует сенсационный лагерный роман местного автора. Роман, однако, категорически не дотягивает до нужного теперь уровня правды, а потому гэбэшникам приходится его сильно редактировать. "Ну разве это сцена допроса? Какая это, на хрен, сцена допроса? Ему даже зубы не выбили!"