7 дней жизни - [6]

— Ну как? Спросила Иккуко-сенсей.

— Всё тихо, похоже, американцам нет дела до нашего города, ответил тот. Голодные дети набросились на еду словно волки, мы же откусили только по кусочку, решили всё остальное дать нашим родителям. Силы вернулись не надолго, мы постарались вникнуть в урок.

Над местом, где мы прятались, пролетел самолёт, и так громко, что у меня заложило уши. Я от неожиданности, закрыла уши руками.

— Аи, с тобой всё в порядке? Спросила меня Макото.

— Уши заложило, ответила я. Ощущение долго не проходило, поэтому, учительница отстранила меня от уроков, но так как телефона в бомбоубежище для того, чтобы позвонить моему отцу не было, то она просто сказала, что я могу не прислушиваться к урокам. Дорогой дневник, я ещё одного такого дня не выдержу, поскорее бы всё закончилось. Аи. Время словно застыло, я потерла ориентацию в нём, казалось на дворе уже ночь, хотя из небольшого окошка лил солнечный свет. Я задремала, и проснулась только от крика своей подруги. У Макото началась истерика, по-видимому, уже шёл урок истории, и когда упомянули имя императора, Макото громко закричала. Я подползаю к ней.

— Макото, с тобой всё в порядке? Спрашиваю я. Она поднимает глаза и начинает хохотать.

— Мы все погибнем, говорит она сквозь смех. В привычной ситуации, я бы её привела в чувства, но сама почти без них, сижу как скелет. Поэтому, я только обняла её.

Отец заехал за нами вечером. Мы выходим с полной сумкой еды.

— Это откуда, спрашивает он.

— Это то, что мы сегодня за обедом не съели, Вам несём, отвечает Макото. Отец улыбается.

— Как прошёл день в школе? Спрашивает он.

— И не говори, я чуть не оглохла от рёва самолёта, Макото сошла с ума, говорю я.

— Не волнуйтесь девочки, наши войска всё ещё сражаются за океаном, хоть и без поддержки, сказал мне отец.

— Естественно, императора захватили в плен, и не разрешают ему командовать армией, говорит Макото.

Через пару миль дом, мы выходим из такси, и я чувствую, что валюсь с ног, какое позорное падение, так упасть перед своим отцом, хорошо, что мама не видит меня, а иначе бы она прочитала бы мне лекцию как стоит себя вести. Дайте мне меч для харакири, я лучше покончу с этим позором, чем проживу ещё один день. Отец подхватывает меня на руки и несёт в дом. Я слышу тихий возглас моей сестры Наны, а значит, я ещё жива.

— Не смотри, говорю я ей. Мать моей подруги Макото добрая женщина, и она настрадалась не меньше нас, она разделила еду которую наш директор притащил из столовой между членами семьи, и мы смогли нормально поесть.

5-Nichi-me (Папа, где ты!)

7 августа 1945 года. Папа, где ты? я задаю этот вопрос снова и снова. Утром мой отец сказал нам, что его вызывают в Токио, по видимому императору стало плохо с сердцем, и моего отца вызвали к нему. Отец перед уходом нервничал, ведь он едет в осажденный американцами город.

— Послушайте, девочки, сказал он нам.

— Если я не вернусь, и если объявят тревогу, то вот телефон одного человека в нашем городе, он поможет вас с убежищем, сказал отец нам.

— Нет, не покидай нас, проговорила я. Отец подошёл ко мне и обнял, видать знал, что прощается навсегда, но я ещё не знала, какая участь ждёт всех нас.

— Макото, Аи, миссис Танака, остаётесь тут за главных, сказал он нам. Я поднесла Нану к папе, и он её осторожно чмокнул в макушку, а за тем, поймав на улице встречную машину, поехал в Токио. Я не знала, что делать дальше, раньше отец подвозил меня до школы, а теперь тут остались одни женщины, и одна малютка Нана. Весь город превратился в город брошенных женщин и детей, и что самое интересное, я наблюдала это с начала войны. Наблюдала за тем, как пустеют улицы и дома, и как жизнь постепенно уходит из города.

— Мама, можно я сегодня не пойду в школу? Тихо спрашивает Макото.

— Нет, дорогая, потерпи, до выходных остался один день, а там с подругой нагуляешься, вежливо ответила миссис Танака. При слове о выходные, меня начинает трясти, и это от того, что скоро мой День рождения, 9 августа, и не только в августе наша школа не работает, наступают каникулы, конечно в обычных школах они раньше, но в нашей школе они начинаются в августе. Вот только когда началась война, всё это вылетело у меня из головы, и как жить теперь дальше я не знаю. До выходных остаётся всего ничего, два дня, а у меня с Макото и крошки маковой во рту не было. Япрошу госпожу Танака отвезти меня в школу, но она говорит, что я слишком слаба, для того, чтобы идти в школу. Она даёт Макото несколько йен, и просит её по дороги из школы купить еду.

— Хорошо мама, говорит Макото.

Где — то наверху начинает плакать Нана, и госпожа Танака спешно поднимается, чтобы её успокоить. Дорогой дневник, я чувствую себя опустошенной на столько, что не могут даже плакать, и тем более писать, хотя я должна закончить свою историю. Я закрываю глаза и вижу папу с мамой, и рядом свою сестру Нану. Всё хорошо, войны нет, и не будет, наши солдаты не вмешались в конфликт с Германией, и нас не в тянули в борьбу за океаном. Но чем больше я погружаюсь в сон, тем больше я осознаю, что это сон, и я не должна мечтать о счастливой жизни для себя, теперь я должна заботиться о своей сестре Нане. Я проспала полдня, и проснулась от того, что кто — то плакал на кухне. Это была госпожа Танака.