7 дней жизни - [2]

— Что произошло? — Спросила я у господина Отошимо.

— Плохо дело Аи, нас русские вытеснили из Китая, в живых остался только я, — ответил он.

Честно признаться, эта новость шокировала меня. Война велась на два фронта, в Китае мы защищали своих граждан и свои интересы, а теперь, когда ни одного солдата там не осталось, нашим гражданам там придётся совсем плохо. Я выхожу из палаты, меня всю колотит от безысходности, я даже не заметила, как столкнулась в отцом в коридоре. Я рассказала ему всё, что мне рассказал Отошимо.

— Я знаю дочка, — отец обнял меня, ему самому было плохо от этой новости.

— Может, маме не будем рассказывать про этот позорный проигрыш? — Спрашиваю я.

— Ну, во-первых, это не позорный проигрыш, наши солдаты старались, как могли, просто китайские бандиты оказались сильнее и хитрее нас, и если бы мы не вели войну с Соединёнными Штатами Америки, то наверняка бы с Китаем не промахнулись, — сказал отец. Второе я уже знала и так, радио, которое мы слушаем у себя дома, там наверняка скажут о событиях на фронте. Теперь я в дневник записываю каждое слово, которое услышу в госпитале. Военные сюда больше не поступали, однако врачи заметно нервничали, и это понятно почему, мы ни чего не знали о судьбе наших солдат за океаном, как там они, может капиталистские врачи откажутся их лечить, и они умрут там.

Я окончательно сникла, и даже уснула, сидя на стуле в госпитале отца. Но нормальный сон так и не приходил, только кошмары снились, опять опустевший императорский дворец и размытая картина. Кто-то дотронулся до моего плеча, я вздрогнула и выронила дневник из рук. Это был отец.

— Пойдём, я отвезу тебя домой, здесь делать больше не чего, — тихо сказал он. По дороге домой мы увидели роту солдат, ещё совсем молодых, с повязками на голове, и на рукавах. «Камикадзе» — промелькнуло у меня в голове. Эти солдаты готовились к отправке на Гавайские острова, теперь нам необходимо было выиграть сражение при Перл Харбор, и, возможно, тогда мир вернётся в нашу страну.

У входа в дом нас встретила мама, она, не сдержав чувств, бросилась к отцу на грудь, и чуть не зарыдала.

— Ну ладно Номи, не всё так плохо, — сказал отец. Похоже, мама всё же прослушала сводки с полей. Я, как приведение, проскользнула в дом и села на небольшую софу. Мать сразу же бросилась ко мне, и мы вдвоём стали её успокаивать, хорошо, что Нана уже спала после еды, а иначе она тоже заплакала. Нана, что будет с ней и со всеми нами, если мы проиграем и это сражение, нет, я не хочу думать. Когда я родилась, войны не было, но слухи о том, что Германия готовится напасть на Польшу уже прошли, конечно, мы не поддерживали Гитлера и истребление евреев и строительство арийского государства нам показались бредом сумасшедшего. Но этот сумасшедший боялся, что американцы придут в его страну и всё там уничтожат, поэтому он как комбинатор столкнул нас с Америкой, и теперь мы просто стараемся выиграть это заокеанское сражение.

Когда мама успокоилась, она пошла готовить нам еду. Хотя мы так устали, что есть нам не хотелось, мы устали и морально и физически. Еда была вкусная, но этого вкуса я уже не замечала.

— Отец, ты веришь в сновидения? — спросила я у отца.

— Ты имеешь ввиду вещие сны? Один такой сон приснился Будде, — сказал отец.

— Что за сон? — спросила мама. Я дрожащими губами произнесла то, что увидела во сне.

— Мы проиграли, император погиб. — От этих слов мама выронила чашку с супом из рук.

— Тише, Номи, это просто сон, — успокоил он нас. Родители любили меня и Нану, они ни когда не поднимали на нас голос, и если надо было что-то обсудить, то меня, как старшего ребёнка, всегда приглашали за стол советов.

— Аи, как только мы победим, плохие сны уйдут, так всегда бывает во время войны, — успокоил меня отец.

2-Nichi-me (Оставленный полк)

Сегодня 4 августа 1945 года. Как всегда меня разбудил плохой сон, но я стараюсь не обращать внимания на эти сны. До моего Дня рождения остаётся всего восемь дней. Мои подруги в школе шутили, что мне на День рождения подарят половину Китая, но после вчерашних событий, эта шутка оказалась не уместной. Теперь я мечтаю об успешно оконченном сражении, и о том, что бы все мои кошмары закончились. Одевшись, я выхожу на кухню, отца дома нет, а мама и сестра сидят за столом, ждут меня.

— Привет веем, говорю я.

— Доброе утро Аи, как спалось? Спрашивает мама. Чтобы не расстраивать маму, я говорю, что спала как убитая, хотя в военное время эта шутка имеет другой оттенок. Радио молчит, а значит, мама не включала его, чтобы не расстраиваться.

— Где папа? Спрашиваю я.

— Как всегда в своём госпитале, отвечает мать. Я вдруг вспоминаю мистера Отошимо, которого я видела в папином госпитале, как он там. Ну ладно, когда отец придёт домой, он всё расскажет.

— Мам, я пожалуй посижу сегодня с Наной, говорю я матери.

— Твоя сестра самый тихий ребёнок в мире, так что дополнительно ухода не требует, говорит мама. Я смотрю на Нану, она, не понимая нашего разговора, наверное, это к лучшему, ни хочу, что бы она знала про эту войну, ест рисовую кашу, и глядя на меня улыбается. Дорогой дневник, если мы не выживем, и если не приведи Будда, сюда придут американцы, хочу что бы моя сестра осталась жива, так как я люблю её. По-прежнему стараюсь не думать о войне и об американцах.