66 дней. Орхидея джунглей - [44]

— Выберите, пожалуйста, цвет подушек, — прошептала старушка, испуганно поглядывая на Джона. — А матрас... матрас мы поищем... Это все?

— Да, пожалуй, — он уверенно подошел к постели и присел на белоснежное одеяло. — Дорогая, — обратился он затем к Элизабет, — подойди, пожалуйста, ко мне. Так. Сядь рядом, пожалуйста.

Она осторожно села рядом.

Джон прилег, придирчиво, но благожелательно поглядывая на нее.

— У тебя красивые ноги. Не правда ли, у моей спутницы очень красивые ноги? — отнесся он к продавщице.

— Да, — пролепетала она.

— И какие славные пальцы ног. Не правда ли? А вы не станете возражать, если Элизабет ляжет на постель? Элизабет! Тебе разрешено лечь.

— Пусть ляжет, конечно, — проговорила старушка. — Это одна из самых популярных наших моделей...

— Но не самая популярная?! — ужаснулся Джон.

— Джонни, — Элизабет смущенно глядела на него, медленно ложась рядом, — это — самая лучшая модель.

— Ух, — он облегченно перевел дух, — а то я было испугался... как же так... кровать не лучшая, матраса тикающего не докричишься...

Он лег рядом с Элизабет, поглаживая ее по плечу, по туловищу, по бедрам...

— Тебе удобно? — спросил он.

— Удобно, милый. Все хорошо. Пойдем?

— А в изголовье удобно? Пух не слишком твердый? Ягодицам мягко? Горошины никакой под собой не ощущаешь?

Элизабет надоело сдерживаться и смущаться. Она от души рассмеялась.

— Горошина не беспокоит, дорогой. Она такая мягкая, Джонни... словно из пуха.

— Хорошо, — успокоился Джон. — Теперь, пожалуйста, раздвинь ноги.

— Зачем?! — она опять стала испытывать неловкость.

— Раздвинь ноги! — тоном приказа произнес он. — Да никто не смотрит! Вы ведь не смотрите, верно?

Старушка с ужасом глядела на Элизабет. Та опять рассмеялась.

— Так мягко? — он провел ладонью по ее ляжке. — И мне мягко. Хорошая постель, — с удовлетворением отметил Джон. — А так хорошо? А так? А если...

Элизабет, покраснев и часто дыша, вскочила с кровати.

— Так значит, в пятницу? — Джон, смеясь, тоже поднялся с постели.

— В пят... нет, в четверг. — Старушка взяла себя в руки и с достоинством отчеканила: — Я лично гарантирую, что товар будет доставлен вам в четверг.

Ответом на ее слова был бешеный визг Элизабет.

— Что с тобой, милая? — удивленно спросил Джон. — Она у меня очень впечатлительная, — объяснил он вздрогнувшей продавщице. — Редко видит дорогие вещи. А кроватей вообще почти не знает. Все, знаете, по люкам шляется да по помойкам... Надо отучать. Так, значит, в четверг? Пойдем, милая.

На лестнице Джон чуть не согнулся пополам от сильнейшего удара локтем. «А будешь щипаться, сволочь, — горячо зашептала ему Элизабет, обвивая шею и целуя его в щеку, — я тебе все яйца оторву!»

На улице мелкий дождь смешивался с крупным снегом.

Кровать доставили в четверг. Джонни, как ни странно, сумел проспать три ночи, во время которых под ним ничего не тикало, хотя Элизабет, не удержавшись от соблазна и привыкнув к его иронической манере поведения в постели, нет-нет и начинала тикать, оказываясь под ним: «Тик-так, тик-так, хочешь кончить — делай так!»

В половине шестого вечера молодой негр с каннибальской наружностью, взыскующей расовой дискриминации, позвонил в дверь и не без ехидства доложил, что кровать находится внизу.

— Заносите! — лаконично распорядился Джонни.

Элизабет, в его белых носках и халате, (правда, уже красном, не таком длинном и приобретенном специально для нее), стояла сзади. Не удержавшись, она показала негру язык. Негр хмыкнул и вскоре вернулся с напарником и кроватью. В сложенном виде она казалась меньше, уютнее, и представить ее почти бескрайней, какой она выглядела в понедельник, в магазине, было сложно.

Негры установили кровать рядом со старой, на которой Джонни только что сидел, снимая носки и рассказывая Элизабет, что он намерен на этот раз предпринять. На этот раз ему хотелось взять ее сзади, и она не имела ничего против, но теперь, когда две кровати заняли почти всю комнату и образовали сексодром, нельзя было исключать, что Джонни захочется взять ее на бегу, после игры в догонялочки на четвереньках. Элизабет подумала, что если она будет избегать его притязаний, убегая достаточно быстро, ей, глядишь, удастся склонить его к гораздо более симпатичному варианту, когда он сначала долго целовал ее живот и — фигура умолчания, — а потом оказывался сверху, и можно было видеть его лицо. В таких размышлениях она рассеянно смотрела на установку кровати и не замечала взглядов негров, которые явно думали о том, что предстоит хозяевам после их ухода, а потому не торопились уходить, явно желая отсрочить чужое удовольствие.

— Что, хороша? — спросил Джонни, показав головой на Элизабет.

— Наша фирма гарантирует качество, — откликнулся тот, что стоял спиной, укладывая пружинный матрас.

Джонни расхохотался.

— Слышишь, Элизабет? Их фирма гарантирует твое качество. Интересно, откуда они знают. Когда тебя доставили, я что–то нс заметил фирменного знака. А ну, показывай, где ты его прячешь?

Он распахнул на ней халат, прежде чем она успела что–либо сообразить и, следовательно, предпринять.

— Здесь? Или здесь?

Что он делает? При них? Господи! Зачем? Или ему так необходимо делать ее любовь посмешищем для всех и вся?!