60 лет не возраст, 2001 № 04 - [24]
Ида и Исидор Штраус взошли на борт “Титаника” 3 апреля 1912 года в Саутхемптоне. Их последняя совместная фотография была сделана на палубе корабля, уносившего супругов в вечность. Фотографу удалось уцелеть: 11 апреля он сошел на берег в Квинстауне, а “Титаник” взял курс в Атлантический океан. То, что было дальше, давно уже стало достоянием не только истории, но и легенды.
14 апреля в 23 часа 40 минут гигантский корабль столкнулся с айсбергом. Подводная часть ледяной скалы вспорола 5 водонепроницаемых отсеков правого борта. Корабль был обречен. И большинство людей, плывших на нем, — тоже. На 3500 пассажиров и 892 члена экипажа приходилось 48 спасательных кругов, 14 шлюпок вместимостью 65 человек, 2 катера вместимостью 40 человек, 4 парусиновые складные шлюпки вместимостью 50 человек. И все.
Сначала в шлюпки сажали только женщин и детей, плывших первым классом. Ида Штраус, понимая, что мужа ее в шлюпку не пустят, отказалась от своего места. Офицер, распоряжавшийся эвакуацией, из уважения к преклонному возрасту супругов, предложил Исидору Штраусу занять место в шлюпке. Но 67-летний миллионер не счел возможным принять это предложение. Он отошел в сторону.
Ида сняла с себя дорогую соболью шубу, и отдала ее своей молоденькой горничной Элен Бэрд со словами: “Возьми, дитя мое, ночь холодна…”.
Элен стала отказываться, но Ида с мягкой улыбкой накинула шубу ей на плечи и сказала: “Я думаю, мне она уже не понадобится”.
Элен разрыдалась и упала на колени. Ида принялась торопить ее и подталкивать к лодке, и офицер не посмел возразить против того, чтобы горничная заняла место своей хозяйки среди пассажирок первого класса.
Через полтора часа, когда корабль наполовину погрузился в океан, а на палубах царили паника и ужас, Исидор все-таки сумел усадить Иду в одну из шлюпок. В знаменитом фильме Джеймса Кэмерона юная Роуз, не в силах расстаться с Джейком, выпрыгивает из уже опускавшейся шлюпки. Кэмерон хорошо изучил историю катастрофы “Титаника” и подарил своей 17-летней героине тот подвиг во имя любви, который на самом деле совершила 63-летняя Ида Штраус. Увидев, как Исидор уходит в темноту, она потребовала задержать спуск шлюпки и вернулась на палубу.
В фильме Кэмерона супруги Штраус не названы по именам. Мы видим супружескую пару, лежащую в объятиях друг у друга в затопляемой каюте. На самом деле в каютах “Титаника” не осталось никого, все вышли на палубу: слишком тяжело было прощаться с жизнью в замкнутом помещении. Конечно, Кэмерон пытался показать именно безнадежность, осознание этими людьми своей обреченности…
Иду и Исидора в последний раз видели на верхней палубе. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу, слившись в последнем объятии. Исидор обнял Иду за плечи, а Ида положила голову ему на грудь и обхватила его руками. Матрос, который рассказывал об этом их детям, вспомнил, что в этот момент корабельный скрипач Уоллес Хартли заиграл “Все ближе к тебе, Господи”. Это была любимая мелодия Исидора… Хартли об этом, конечно, не мог знать. Просто он счел, что с этой мелодией легче умирать.
Утренний свет после катастрофы озарил страшную картину: тысячи мертвых тел качались на волнах, поддерживаемые пробковыми жилетами. Подоспевшее судно “Карпатия” приняло и уцелевших, и погибших. Ида и Исидор Штраус оказались в числе тех, кто был предан земле, а не остался на дне океана. Теперь они лежат рядом на кладбище в Бронксе, и над могилой родителей шестеро любящих детей поставили бронзовый памятник, запечатлевший супругов в той позе, в которой их последний раз видел матрос с “Титаника” — в объятиях друг друга.
КУМИРЫ НАШЕЙ ЮНОСТИ
Великая Нежданова
Маргарита Ломунова
Антонина Васильевна Нежданова обладала удивительно мягким и теплым голосом, так могли петь только скрипка Амати и… ангелы. Бернард Шоу, горячий поклонник русской певицы, говорил: “Я теперь только понимаю, почему Бог дал мне дожить до 70-летнего возраста — для того, чтобы я имел возможность услышать лучшее его творение — Нежданову”.
Прошло более полувека с тех пор, как великая актриса ушла из жизни, а природе не удалось повторить этот голос, воплотивший все обаяние женственности. Кто хоть раз слышал Нежданову, забыть ее уже не мог. Она покоряла сразу и навсегда.
Весной 1912 года в парижском “Гранд Опера” давали грандиозный благотворительный спектакль. Ставили “Риголетто”. На главные роли были приглашены величайшие мировые звезды: Карузо, Титто Руффо. Из России приехала Нежданова. Это было ее первое выступление в Париже.
Накануне представления к Неждановой пожаловали два господина. Они говорили горячо, убедительно, но она, несмотря на то что прекрасно знала французский, не совсем их понимала. Они предлагали “обычную” вещь — аплодисменты за деньги: ария — две тысячи франков, дуэт — тысяча… Узнав о том, что русская певица отказалась от поддержки, артисты “Гранд Опера” пришли в ужас: “Вы погубили себя. Вас освищут”.
Ее выход… С возгласом “Мио падре!” она бросается к Риголетто, и в тот же момент итальянские слова вылетают из памяти. Титто Руффо мгновенно оценил ситуацию, сжал ей руки и, глядя в глаза, шепотом подсказал первую фразу… Ария Джильды закончилась, и раздался оглушительный шквал аплодисментов. Певицу приветствовали криками “Бис!” и “Браво!”. Тут уж никакая клака не могла бы помешать. На следующий день газеты писали: “Русская певица затмила Карузо и Титто Руффо”.
