500 лет до Катастрофы - [20]

Когда Снайдеров пришел в себя, оказалось, что он лежит, уткнувшись носом в металлоасфальт, и карабина с ним уже нет, а в голове пусто и звонко, как в железной бочке. Алек с трудом поднялся на ноги и осмотрелся, хотя из-за пыли и отсутствия освещения вокруг ничего не было видно.

Перевернутую машину патруля он разглядел в стороне, и вокруг нее лежали неподвижные тела товарищей. Алек хотел было кинуться к ним, чтобы убедиться что не ему одному повезло остаться в живых, но вдруг откуда-то из пылевого облака послышались громкие голоса, и какое-то шестое чувство подсказало Снайдерову не двигаться.

Разговаривали двое мужчин, быстро проходивших в нескольких метрах от Алека. В свете звезд были видны лишь их смутные силуэты.

Первые же слова из их диалога заставили Снайдерова напрячься и заняться поиском чего-нибудь, что могло бы послужить средством самозащиты.

— …они там все еще стонут, Граг, — верещал тонкий голос, принадлежавший явно молодому парню. — Слушай, а может, зря мы так, а?.. Может, не надо было пускать весь дом на воздух?

— Стонут — значит, живучие, сволочи, — рассудительно откликнулся басом другой, что был постарше. — Как тараканы… И относиться нам с тобой к ним надо не иначе, как к тараканам, ибо они расплодятся и заполонят всю планету!.. И дом этот ихний был — самое натуральное тараканье гнездо, там и жалеть-то некого. Ты не о них думай, Бир, а о том, что эти саботажники натворили и еще могут натворить! Разве не они кокнули твоего брата, скажи?

— Они, — послушно подтвердил тонкоголосый.

— Разве не они готовились взорвать ядерную станцию в Петробалтийске, чтобы сорвать подготовку к Плану?

— Известное дело: они, баклажаны «синие», — подтвердил молодой.

— Ну а тогда что ж ты и сам мучаешься, и меня изводишь?

— Так ведь они тоже люди, Граг!

— Люди? — удивился бас. — Даже дикие звери заботятся о своем потомстве, а эти начхали на своих правнуков — и ты их еще называешь людьми?! Вот что кончай болтать, иначе я тебе сейчас точно физиономию испорчу. Давай-ка лучше ноги уносить, пока сюда не нагрянули эти… блюстители порядка, мать их за ногу!

— Кстати, там вон машина с патрулем под взрывную волну попала, — сообщил молодой. — Дернул вeдь черт как раз в этот момент проезжать здесь!

— Ну, тут уж мы не виноваты, — рассудил бас. — Лес рубят — щепки летят, Бир. А волна на этот раз ха-арошая у нас с тобой получилась. И дом этих гадов мы аккуратно снесли, соседние домики даже не шелохнулись, только стекол лишились… В будущем надо будет только вакуумными пользоваться.

Голоса удалялись в темноту????? туманное марево, постепенно стихая. Контузия, видимо, оказалась легкой, потому что боль в голове Снайдерова стихла и он смог, соображать. Настолько, что вспомнил про пистолет в набедренной кобуре, заряженный пулями с самонаводящимися головками.

Он потянулся к тому месту, где должны была быть кобура, и застонал от боли в кисти. Проклятье, все-таки это случилось с ним! Пара пальцев наверняка сломано, да и, судя по всему, кистевой сустав поврежден так, что неизвестно, сможет ли он вообще когда-нибудь восстановить работоспособность руки.

Пришлось выцарапывать пистолет левой рукой… С трудом, но Снайдеров все же справился с этой задачей.

Перевернувшись на живот и положив для верности руку с пистолетом на обломок стеклобетонной плиты, Алек навел ствол в ту сторону, куда удалились голоса мужчин, и, ничего особенного не ощущая при этом, несколько раз надавил кнопку спуска. Отдача толкнула руку, словно пистолет протестовал против стрельбы по живым мишеням, а из темноты раздался пронзительный, почти нечеловеческий вопль.

Подняться на ноги Алеку удалось лишь с третьей попытки. Качаясь из стороны в сторону, спотыкаясь об обломки и кроша ногами осколки стекла, он двинулся сторону, противоположную развалинам. Только теперь он ощутил, что на нем нет шлема и что со лба на лицо стекает что-то теплое и липкое. Далеко идти Снайдерову не пришлось. Тот что постарше, был убит наповал и лежал неподвижно с раскоряченными ногами. Кричал тонкоголосый. Пуля, видимо, перебила ему позвоночник, потому что он корчился, причиняя себе каждым движением все больше боли. Но, как ни странно, он был еще в сознании. Увидев Алека, раненый жалобно запричитал:

— Помоги, друг, ради всего святого, помоги мне, я ранен в спину! Отвези меня в информаторий, пожалуйста! О-о, как же больно мне, как больно!

Поняв, что Снайдеров не собирается ни оказывать ему помощь, ни бежать вызывать «Скорую», раненый удивленно осведомился:

— Ты что, друг? Неужели не поможешь мне?

— Конечно, помогу, — с трудом двигая разбитыми губами, сказал Алек и, вскинув пистолет, выстрелил раненому в голову, разнося ее на части.

Потом он бросил пистолет куда-то в канаву, повернулся и пошел туда, где туман рассеивали лучи мощных фар, слышался рев моторов и раздавались тревожные голоса спасателей, прибывших разгребать завалы.

Через два месяца Генеральная ассамблея ООН обнародовала меморандум, содержащий предложения по преодолению кризиса принципиально разных подходов к претворению в жизнь плана чрезвычайных мероприятий, давно уже именуемого просто Планом. Руководство земного сообщества не видело иного выхода из сложившейся ситуации, кроме как предложить противникам Плана покинуть планету на тех космических кораблях дальнего радиуса, которые уже имелись на Земле.