50 и одно дыхание легче - [69]

— Не была искренне открыта? — Фыркаю я. — Серьёзно? Я была в эпицентре каждого чёртового насилия, которое там происходило. И я рада, что чужая, и осталась такой, потому что обзывать избиение человека дружбой, это отвратительно и низко. Это доказывает, что у вас нет понятий о дружбе, любви, искренности. У вас есть только подчинение и наказание. И вы все хватаетесь за эту возможность, чтобы унизить личность другого человека. Ты причинил ему боль. И мне плевать, какие у вас здесь правила, потому что мой мир — это Николас, и если ты ещё раз влезешь в него, то я тебя сама накажу и выберу для этого не самую ужасную и грубую плеть, как это сделал ты. Я буду действовать иначе. Ты ощутишь мою боль и страх, когда будешь любить. По-настоящему любить и страдать от каждой раны на теле любимой. Ты ощутишь это на своей коже, и вот тогда поймёшь, насколько можно ненавидеть человека. Ваши понятия для меня ненормальные, потому что это не дружба. Это насилие друг над другом, и вы не хотите его прекращать, наслаждаясь своей властью над страданиями тех, кто сильнее вас. Это лелеет ваше эго, только вот я никогда не позволю, чтобы кто-то пользовался раскаянием и слабостью моего мужчины в этот момент. Именно раскаяние и боль от неё — отличное наказание, а не ваши плети. Жизнь сама знает, какую боль заслужил человек. А тема должна быть развлечением, а не шрамами на всю жизнь. И я не прощаю тебя, потому что извинения ты должен принести не мне, а Николасу. Ты воспользовался им. И мне плевать по какой причине.

— Мишель, я предлагаю урегулировать этот вопрос и забыть о нём. Подобные нападки на меня к хорошему не приведут. Я не мальчик, чтобы позволять какой-то глупой маленькой девчонке высказывать мне подобное и давать оценку моим личностным качествам, — да я задела его, раз он уже сам перешёл на личность.

У меня настолько кипит кровь от адреналина, что я опасаюсь причинить физическую боль этому человеку, пытающемуся унижать меня сейчас. Он назвал меня глупой и маленькой! Меня! Глупой! Да, иногда я бываю такой, но не ему решать, глупая я или же чересчур умная! Он тоже не имеет права давать оценку моим умственным способностям, да ещё в таком тоне, словно я, действительно, очередная шлюха Николаса, и скоро меня не будет, поэтому и напрягаться не следует.

— Я не желаю с тобой ничего урегулировать. Ты самый бесчестный и безобразный тип на всей планете. И я не нападаю на тебя, а говорю правду, которую тебе боятся сказать другие. Я не боюсь ни тебя, ни твоих плёток. И только рискни ударить меня или же причинить боль Нику, я тебя убью. Ты и понятия не имеешь через что мы оба прошли из-за той ночи. Ты не знаешь, каково это знать, что в любую минуту ночью, как только он заснёт, ты можешь быть мертва. Но меня и тогда ничего не испугало, как и сейчас. Ты просто ничтожество, которое своей физической силой затравливает всех вокруг. Николас тоже был Мастером, и я видела его в этом обличии. Так вот скажу, ты хуже. В разы хуже его. У него есть сердце, а у тебя его нет. Ты не предложил ему альтернативу в ту ночь. Ты не помог ему так, как, действительно, поступают друзья. Ты его избил, потому что хотел этого. И мне жаль женщину, которая выберет тебя. Ты не заслуживаешь любви, потому что уничтожишь её. Ты противен мне и не по той причине, что ты Мастер клуба, а по той, в которой повысил свою самооценку за счёт боли другого человека. И я сделаю всё, чтобы ты никогда снова не забрал в это дерьмо Николаса. Он мой. Я за него боролась каждую минуту своей жизни, а что сделал ты? Бросил его. Не смей даже думать о том, чтобы вернуть его в этот ад. Тогда ты познакомишься со мной настоящей. Я разорву тебя, — подскакиваю с места так резко, что стул падает позади меня. Смеряю полным отвращения взглядом этого мужчину и, разворачиваясь, быстрым шагом направляюсь вон отсюда.

Хватит с меня. Я не жалею ни об одном слове, сказанном сейчас. Я поступила верно. И мне плевать, как это скажется на будущем. Я никогда не отдам свою любовь вновь в это болото боли.

Тридцать второй вдох

— Я подожду тебя в машине, — бросаю я, пролетая мимо Николаса, разговаривающего по телефону на улице. Он озадаченно отодвигает телефон от уха, глядя мне вслед.

Я так зла. Во мне бушуют такие эмоции, что хочется орать от них. Вот взять и повизжать. Это ж сколько нужно иметь наглости, чтобы прийти сюда, испортить наше свидание и изъявить желание познакомиться со мной после того, что натворил этот Эл! Я так разъярена.

Хлопаю дверцей машины, отчего она покачивается, а Майкл удивлённо поворачивается ко мне.

— Мисс Пейн, всё в порядке? — Напряжённо интересуется он.

— Нет. Ни черта ничего не в порядке, — рычу я.

Майкл не находит что сказать, да и я сейчас не в состоянии поддерживать нормальный разговор. Чем, вообще, Ник думал, когда решился на подобное? Как он мог допустить тот факт, что я легко и непринуждённо забуду то проклятое видео, которое разломало меня на части и заставило скулить и сожалеть обо всём? Нет. Никогда. В моей памяти ещё жива та боль. Его боль. Во мне живы все воспоминания и страх того, что Эл не просто так появился сейчас, он хочет что-то особенное от Николаса. Он хочет забрать его туда, когда Ник отчасти вылечился.