50 и одно дыхание легче - [14]

— Это не я, правда. Не я это…

— Мисс Пейн, успокойтесь. Сейчас приедет Грегори и осмотрит вас. Где у вас болит? — Меня сажают на кровать, а я стучу зубами от холода и непонимающе мотаю головой.

— Везде… всё тело… сердце болит… мне так больно. Я…

— Кирк, принеси полотенца, её надо обтереть и накрыть пледом, — я вижу испуганное лицо парня, сочувственно смотрящего на меня. Он несётся в ванную.

— Мисс Пейн, где у вас болит конкретно? — Майкл обхватывает моё лицо тёплыми ладонями, а я лишь открываю и закрываю рот. Не могу сказать. Я не знаю. Кажется, что, правда, везде. Мне холодно, очень холодно и страшно.

На мои плечи ложится полотенце, и Кирк принимается вытирать мои волосы.

— Что случилось? — Тихо спрашивает Кирк.

— Понятия не имею. Доложили, что Люси приехала к ней, а потом оказалась вся в крови, и там погром. Пока я парковался, приехала полиция, которую, вероятно, вызвали соседи. Мистер Холд ехал домой, когда получил сообщение от ребят. Боюсь, что она в глубоком шоке. Там достаточно осколков и режущих предметов, как и крови, чтобы она находилась в таком состоянии, — Майкл всматривается в мои глаза. И хоть я их слышу, но не понимаю. Я лишь вижу перед собой жуткую улыбку Люси и кровь… много крови. Вскрикиваю, отталкивая от себя мужчин, и падаю на пол.

— Мисс Пейн, здесь вам ничто не угрожает, — убеждает он меня.

Нет, они меня запереть хотят, чтобы Николас приехал и убил меня за то, что ему наговорит Люси. Они специально успокаивают меня для своего Хозяина. Они работают на него. А я… я в ловушке… мне так страшно…

— Не приближайтесь… не подходите… я не сяду в тюрьму… это не я, — шепчу, отползая от них.

— Мисс Пейн…

— Не говорите со мной. Дайте мне уйти, пожалуйста. Дайте мне уйти, умоляю вас. Я спрячусь… хочу спрятаться… в темноту хочу, — скулю и касаюсь спиной двери кабинета Николаса.

Я в панике. Я боюсь… так боюсь. Мне сейчас нужен он. Нужен Николас, чтобы сказал мне, что верит в мою любовь больше, чем ей. Я напугана и не могу нормально соображать. Всё кружится перед глазами. Я жмурюсь и хватаюсь за голову, плача навзрыд. Мне больно, очень больно. Сижу и раскачиваюсь, плача и повторяя, что это не я.

— Мисс Пейн, это я, Грегори, давайте, я вас осмотрю, хорошо? У вас нога кровит. На вас напали? — Мягкий голос врывается в мой разум, и, распахивая глаза, я вижу знакомое лицо.

— Да… она кусала меня… мне страшно… мне так страшно, — шепчу, сглатывая слёзы. Меня подташнивает. Сильно подташнивает.

— Нечего бояться больше. Я вас в обиду не дам, обещаю. Здесь нас трое таких, — его голос хоть и успокаивающий, но не действует на меня. Я замечаю в его руке шприц и визжу, отползая дальше.

— Нет! Нет! Не трогайте меня! Не трогайте! Я не хочу! — Забиваюсь в угол и сжимаюсь вся, сотрясаясь от сильного озноба, колотящего всё тело.

— Пожалуйста… я его люблю больше, чем она, — скулю и обнимаю себя руками.

— В таком состоянии следовало бы применить силу, чтобы вколоть ей снотворное, а потом обезболивающее, но этим мы сделаем только хуже. У неё шок, сильное потрясение, и сейчас мы все для неё враги. Она не подпустит к себе, пока сама не поймёт, что ей ничто больше не угрожает, — тихо произносит Грегори.

— Но у неё кровь. И неизвестно, где ещё раны. Ей немедленно нужна помощь, — шёпотом возмущается Майкл.

— Сейчас она не даст до себя дотронуться. Все наши действия и слова бесполезны. Дадим ей время, есть вероятность, что она уснёт от стресса. Организм пережил сильный скачок адреналина, и он же поможет нам. Я останусь здесь, а вы идите. Чем меньше рядом людей, тем ей будет спокойнее, — я вслушиваюсь в их разговор и проникаюсь теплом к Грегори. Он думает обо мне и поэтому поможет. Но я боюсь, что этот шприц они используют против меня. Все улики против меня. Боже, какой ужас. Я такая дура, Господи, такая дура.

Скулю, наблюдая за тем, как Майкл и Кирк выходят из спальни, а Грегори садится на кровать, недалеко от меня.

— Я не хотела… правда, не хотела, — шепчу, а слёзы катятся по лицу. Вытираю их рукой и снова обнимаю себя.

— Я знаю, мисс Пейн. Я вас ни в чём не виню, — он улыбается мне, а я плачу. Сижу в углу и плачу, опуская голову и прижимаясь лбом к коленям.

Понемногу успокаиваюсь, изредка всхлипывая, и мой разум плывёт. Он становится затуманенным. Я не должна спать… нельзя. Я не имею права. С Теренсом тоже нельзя было засыпать, отдаваясь той обманчивой темноте, которая призывала к себе.

— Мишель, — распахиваю глаза и вздрагиваю.

Резко поднимаю голову, и моё дыхание становится быстрым и поверхностным.

— Нет… не я это… не я, — шепчу, мотая головой, и сильнее забиваюсь в угол, смотря в тёмные карие глаза, в которых стоит безумно жуткая тишина. Они смотрят на меня, и в них я вижу разочарование, осуждение и боль. Сильную боль.

— Люси в больнице, — тихо произносит Николас, опускаясь рядом со мной.

Вот и всё. Его печальный тон говорит больше, чем любые слова.

— И ты ей поверил? Поверил во всё, что она сказала? После того, что я отдала тебе? Всю себя отдала? — Надрывисто хриплю я.

— Мишель…

— Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить, когда я угождала тебе во всём? Я превратилась в вещь, которую ты использовал, а теперь поверил ей… ей… не мне, — закрываю глаза, и меня буквально скрючивает от боли в сердце. Я же так его люблю… так люблю…