50 и один шаг назад - [57]

— Здесь хранится сердце Андре. Многие приходят сюда за помощью, считая, что он до сих пор может вылечить любого человека, будь он инвалидом или же душевнобольным, — тихо рассказывает он, и я всматриваюсь в свечи, излучающие, как мне кажется, сейчас силу, исходящую от сердца монаха.

— И моя мать была в их числе, — едва слышно добавляет Ник.

— В числе больных? — Спрашиваю я, но он отрицательно мотает головой.

— Нет, в числе верующих, — сдавленно отвечает он и, разворачиваясь, уходит от меня широким шагом. Мне удаётся догнать его только на выходе.

Ник начинает спускаться, а потом резко останавливается, а я с ним. Он вздыхает, бросая взгляд на Ораторию, и опускается на ступеньку, упирая локти в колени и сцепляя руки в замок. Я знаю… понимаю, как ему неприятно вспоминать это.

— Я был болен, она так считала, — грустно усмехается Ник.

— Чем? — Спрашивая, сажусь рядом с ним.

— Я не был ничем болен, просто молчал, — он тяжело вздыхает, я кладу руку на сгиб его локтя и сжимаю его. Мне необходимо чувствовать его тепло и передать своё сейчас.

— Ты молчал, потому что… — предлагаю ему продолжить, и он поворачивается ко мне с глазами полными грусти и печали.

— Молчал, потому что не хотелось говорить. Не хотелось даже открывать рот, чтобы его не смогли использовать себе во благо. Возможно, боялся, мне было десять. Мне не хотелось никому ничего объяснять, оправдываться перед этими людьми, обсуждать это с психологами, работающими с нами. Ничего не хотелось. Только тишины вокруг. Иногда она так необходима, что ты молчишь, слушая только стук своего сердца. А если бы я заговорил, то не смог бы поддержать ложь матери, пытающейся отбелить его. Хотя был он полным ублюдком. Я не мог открыть рот, приказывая себе заткнуться. С каждым днём всё сильнее злясь на всех вокруг, собирая эту ярость внутри, пока она не выплеснулась, когда я повзрослел. Мама приезжала сюда и молилась, чтобы я заговорил. Мы были здесь, когда мне было одиннадцать и двенадцать. Тогда мы и познакомились с Жаклин, она была такой доброй и понимающей, что мне нравилось смотреть, как она печёт, просто сидеть и слушать её рассказы. Она спокойно принимала моё нежелание говорить, а вот мать нет. Я слышал, как она плакалась ей, и после второй поездки заговорил. Только вот тем не находилось. Я редко подавал голос, хотя блестяще учился, но моё поведение было ужасным. Драки. Постоянно дрался с мальчиками старше себя. Та злость, живущая во мне, нашла выход, и я не мог остановиться. Мне нравилось смотреть, как мои противники истекают кровью. Хотя и я получил немало.

Он замолкает, а я не могу дышать, лишь утыкаюсь носом в его плечо и жмурюсь, прогоняя слёзы от себя.

— Третий раз мы сюда приехали, когда мне было пятнадцать. Мать уже не знала, что предпринять из-за угрозы моего нового отчисления. И вспомнила, что в те разы это помогло. Я только мог усмехнуться от этого. Разве может обычная молитва изгнать всех демонов внутри? Нет. Это гены, передавшиеся мне. И я смирился с ними, найдя для себя успокоение в теме. Думаешь, социальные службы волнует то, что происходит в неблагополучных семьях? Ни черта. Они забирают детей у нормальных родителей. А вот к нам только раз сунулись, но испугались. Полиции тоже было всё равно. И тогда я решил, что когда-нибудь… в будущем стану богатым и изменю это. Они будут работать, но, увы, работают только мои службы, не боясь силы, потому что я набрал бывших борцов, с которыми был знаком по клубу. Я занимался борьбой… на деньги. Это были бои без правил в Торонто, и зачастую выигрывал, проигрывал только в самом начале, пока не тренировался. А потом… ушёл оттуда, как и из наркобизнеса, открыв иной. Да хватался за всё, где можно было быстро заработать. И это место моя мать считает священным, хотя это неправда. Весь мир лживый и продажный, это я проверил на собственной шкуре. Никому не доверять, никого не слушать, только себя. Вот поэтому я привёз тебя сюда, Мишель, чтобы ты поняла, что меня не излечить. Мои демоны всегда во мне. Они едины со мной. И нет пути назад, никогда не будет. Как бы мне ни было хорошо сейчас с тобой, это лишь заминка. Мне необходимо, чтобы ты была в курсе. Я садист, и ничего этого не изменит. И я тяну тебя за собой. Не хочу.

Я не знаю, что ему ответить, лишь молчу, раздирая внутри своё сердце раскалёнными щипцами. Вырывая куски своей души и всё же прося о большем для нас. Если бы он остался… если бы позволил быть рядом, то я бы смогла.

Никогда не знаешь, что преподнесёт тебе судьба, в каком лице придёт к тебе дьявол, проверяя твою душу на выносливость. И Ник стал для меня испытанием, которое я готова преодолеть. Готова ради него. Ведь он даже не подозревает, насколько я глубоко повязла в нём и его темноте. Но я найду этот свет в его душе и выведу его на него, чего бы мне это ни стоило. Пусть я потом искалечу себя до неузнаваемости внутри, но не позволю ни одному из его демонов, дать ему воли со мной. И я утоплю эту обиду на его слова, что я неважная вещь в его жизни. Нет, я буду рядом с ним, когда он захочет сорваться. Не отпущу.

Тридцать четвёртый шаг